ПОМОГИТЕ ВЫЖИТЬ
ДЕТЯМ ИЗ РУССКОЙ
ГЛУБИНКИ!!!

Здесь место для рекламы благотворителей
Подробности по ссылке >>>>>>>

Содержание номера

Мимолётные встречи

Мое знакомство с Юрием Александровичем Гарнаевым состоялось, кажется, в октябре-ноябре 1959 года на КДП аэродрома ЛИИ.

Должен вкратце хотя бы пояснить, что я тогда делал на КДП. Я работал в это время ведущим инженером на некоем самолете-лаборатории на полигоне в Луховицах. И раз или два в течении месяца мне приходилось подлетывать из ЛИИ в Луховицы на служебных (ЛИИ-вских!) самолетах, а это чаще всего бывал Ли-2.

Самолет-лаборатория представлял собой старенький двухдвигательный штурмовик Ил-28 со спецподвеской под брюхом фюзеляжа. По программе испытаний самолет не должен был взлетать, ему предписывалось только выходить на режим скорости, близкой к взлетной (т.е. около 170 км/ч). При достижении такой скорости необходимо было выдерживать так называемую (жаргонно) "площадку" ,т.е. целых 10…12 сек выдерживать постоянную скорость. Все эти так называемые пробежки производились только по грунтовой полосе. Это все делалось для сбора нагрузок, действующих на новый тип шасси - лыжный, для будущих штурмовиков (в те времена - для Су-7).

Надо сказать, что летчики-испытатели, которых мне назначали на мою самолёт-лабораторию, очень не любили эту "бандуру", как они между собой её называли. И это можно понять, если учесть, что взлетно-посадочные режимы, когда Л Е Т А Т Е Л Ь Н Ы Й аппарат находится на границе двух сред - воздушной и земной - особенно нервируют летчика (по сравнению с простором воздушного океана!).

И вот в тот день один из заместителей начальника ЛИК-а сказал мне, что назначенный мне в Луховицы летчик заболел (кажется, это был М. Петляков). Когда же я спросил, а кого же мне назначат взамен, ответ был вроде "Надо подумать. Надо подо ждать". И вот, когда я расстроенный этой неопределенностью стоял в вестибюле КДП, не зная, что же мне делать-то: то ли мне выгружать аппаратуру из Ли-2 на грузовик и ехать без летчика в одиночку в Луховицы по этому унылому сейчас Рязанскому шоссе, то ли идти , не солоно хлебавши, к себе во второй комплекс, - ко мне неожиданно подошел Ю.А. Гарнаев. Он, конечно, знал меня в лицо, и знал, что я ведущий по этой чокнутой "бандуре". Он меня как-то тепло, участливо спросил: "О чем задумался, Устинов? Как у вас там бегается?" Я ему быстро объяснил, что меня так огорчает. Он улыбнулся, сказав, что нет уж таких серьезных оснований для огорчений, что он попытается помочь найти мне летчика-дублера и даже, в крайности, сам готов на дня два-три слетать в Луховицы (пока выздоровеет Петляков). И ушел.

Уже через какие-то 15 минут он спустился сверху (от начальства) и, сияя своей замечательной улыбкой, известил меня, что мне назначили М.К. Агафонова: "Он и полетит с Вами сейчас на Ли-2".

Конечно, я просто не знал, как мне выразить Юрию Александровичу свою благодарность за такую человечную непринужденную помощь.

Надо сказать, что из всех летчиков-испытателей ЛИИ и других фирм (базировавшихся на нашем аэродроме), кого я наблюдал в разное время на КДП, для меня были овеяны особой притягательной аурой двое: С.Н. Анохин и Ю.А. Гарнаев.

Я знал многое (но, конечно, далеко не все) из их жизни, и то, что знал, наполняло меня глубочайшим уважением к ним, можно сказать, благоговением .

Вторая моя встреча с Юрием Гарнаевым состоялась примерно через полгода после первой.

Опять я пристроился на каких-то металлических креслах в уголке вестибюля КДП. В руках у меня была книга французского пилота - Антуана де Сент-Экзюпери. Кажется, это была "Земля людей" - небольшой сборник повестей и поэтических эссе, размышлений автора о благородном (если изначально рассматривать!) назначении авиации и авиаторов - как людей, связывающих между собой страны и нации. С увлечением следил я за живой мыслью писателя -романтика, который для меня был к тому же овеян трагической вуалью погибшего в противостоянии с фашистской Германией бойца. Эта его безвременная гибель роднила Сент-Экзюпери с моим братом Алексеем, павшим в какие-то всего двадцать лет в бою в тылу у немцев в 1944 году.

Вдруг я услышал знакомый голос: "И что это мы сегодня читаем?" Я поднял голову и увидел перед собой Ю.А. Гарнаева. Протянул ему книгу и добавил, что в нашей 24-ой лаборатории все мои коллеги с большим интересом, можно сказать, с живейшим интересом читают этого, такого непохожего - по широте своего мышления на остальных летчика и писателя.

Гарнаев полистал книгу и сказал мне: "Мне тоже знаком этот писатель, мне дороги и близки его мысли о Земле и Небе. Рад за вас, что Вы и ваши друзья увлечены им".

Потом он поинтересовался, как у меня "бегает" моя "телега" и пожелал благополучного завершения моей программы. Естественно, я выразил ему свою признательность за его благие напутствия и пожелал ему, в свою очередь, только штатных посадок. На сем мы и расстались.

Для меня Юрий Гарнаев на всю мою жизнь сохранился как обаятельный, вечно живой, горячий и мужественный ТРУЖЕНИК НЕБА (аналог ТРУЖЕНИКА МОРЯ у Виктора Гюго). Память о Юрии Гарнаеве - я верю в это - будет вечно жива у всех русских людей, так же, как она жива о Валерии Чкалове и Юрии Гагарине.

Содержание номера

Реклама

Дорогие братья и сестры! Друзья! Вы можете оказать помощь нашим подопечным деткам, разместив на страницах Народного журнала "Русская Берёза" рекламу Вашей организации или частное объявление за БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ВЗНОС НА РАСЧЁТНЫЙ СЧЁТ ФОНДА. Подробности о размещении спрашивайте у председателя фонда О.М. Гарнаевой по тел: +7-903-535-20-96 или электронной почте: