ПОМОГИТЕ ВЫЖИТЬ
ДЕТЯМ ИЗ РУССКОЙ
ГЛУБИНКИ!!!

Здесь место для рекламы благотворителей
Подробности по ссылке >>>>>>>

Содержание номера

Искус

Танюшка бодро шагала по просёлочной дороге с рюкзачком за спиной. Впереди были уже видны стены древнего монастыря из красного кирпича, башенки, кресты церквей…

Татьяна ликовала - наконец-то сбывается её мечта! Но чем ближе она подходила к воротам, тем больше ею овладевал внутренний страх: а возьмут ли её в монастырь? Вообще-то волноваться было из-за чего: в свои почти восемнадцать лет Таня выглядела как тринадцатилетняя девочка. Но характер у неё был бойкий и решительный.

Подойдя к воротам, Татьяна смело тряхнула рыжими косичками, перекрестилась и вошла…

… Дни шли за днями обычной монастырской чередой, праздники сменяли будни… Таня быстро привыкла к местному порядку, тем более, что всю свою маленькую жизнь она провела в коллективе: сначала в интернате, потом в общежитии кулинарного училища.

Монастырское послушание у Татьяны было, конечно, на кухне. Ах, как любили сёстры её великолепные румяно-розовые пампушечки с творогом!

Но была у Танюшки ещё одна маленькая мечта: она очень хотела (ну хоть немножечко!) изучить медицину. Глядя на свою соседку по келии Людочку-медсестру, она уже потихоньку осваивала горчичники и градусники, приближаясь к заветному тонометру…

Так тихонько и радостно текла её жизнь в монастыре, ведя Татьяну к заветной цели - монашеству. Единственно, что в этом спокойном мирке постоянно раздражало Татьяну - это её роскошные рыжие кудри, которые ну никак не хотели прятаться под покров!

- Ха-ха! - совсем не по-монашески смеялись над ней девчонки, размахивая чётками, когда она вбегала на клирос в сбитом набок платке, из-под которого каждый раз выбивалась длинная золотистая прядь…

… Великим постом был постриг. Несколько счастливиц стояли посреди храма в новеньких, с иголочки, рясах и клобуках, как чёрные лебеди, застывшие на воде…

Ах, как завидовала им Татьяна, как до крови кусала губы, чтобы не разреветься!

- Послушай, ну что ты всё дуешься?! - покровительственно заметила ей вечером в келье новоявленная инокиня. - Так нельзя! Вот это уже настоящий ропот! Посмотри правде в глаза - ну какая ты инокиня! Ты ведь даже искус ещё не прошла!

Слёзы на глазах Татьяны мгновенно высохли.

- Искус? А как его надо проходить? Где? Скажи мне, я поеду!

- Глупенькая, - стараясь не улыбаться во весь рот ("чтобы не было видно зубов" - как учила матушка игумения). - Никуда ехать не надо. Искус - это духовное испытание, которое надо пройти перед постригом. Господь испытывает - готова ли ты отречься от мира…

Танюшка была ошарашена!

- А ты? Ты прошла этот искус?

Подруга томно опустила глаза, невнятно пробормотала что-то вроде: "Ох, уж эти мирские… Одно искушенье!…"

Никогда ещё не молилась Татьяна так истово:

- Господи! Пошли мне побыстрее этот искус! Я так хочу стать настоящей монахиней!

После правила Татьяну нагнала во дворе старая монахиня:

- Ох, не спеши, Танюш, с постригом…

- Это ещё почему? - обиделась Татьяна. - Чем я хуже других?

Матушка грустно посмотрела куда-то мимо неё:

- А вдруг ещё замуж выйдешь…

… В конце мая начали сажать картошку. Для этого вскопали соседний пустырь.

- Ну и земля здесь - один песок! Какая уж тут будет картошка! - с видом знатока сказала Валентина. Все с уважением посмотрели на неё - ведь она из деревни и всё знает по хозяйству!

Татьяна, вместе со всеми рыхлившая сухую землю, ещё издалека увидела незнакомого батюшку, бредущего по дороге к монастырю.

- Смотрите, девочки, к нам гости, - обратила она на него внимание сестёр. Все разом обернулись с его сторону.

Священник шёл медленно, слегка прихрамывая. На нём была старенькая потрёпанная ряса и вытертая на швах скуфеечка.

- Видать издалека… - жалостливо заметила Татьяна, и, не дожидаясь указания благочинной, крикнула: - Батюшка, пойдёмте в трапезную, я Вас накормлю!

… В трапезной было тепло и очень вкусно пахло грибной лапшой. Танюша усадила священника за стол, аккуратно нарезала хлеб.

- Кушайте, батюшка, - приветливо сказала она, наливая ему полную тарелку наваристого супа.

- Спаси Господи, сестричка, - священник широко перекрестился и сел за стол.

В этот момент Татьяна заметила, что он как-то странно прижимает к себе локоть правой руки. Стараясь не быть назойливой, она спросила:

- А Вы, батюшка откуда? Надолго к нам? Может послужите? А то наш священник к владыке уехал, вот мы сами вечерню и вычитываем.

Она незаметно посмотрела на священника. Было видно, что он голоден, хотя вкушал степенно, аккуратно собирая крошки.

Попив чаю с крендельками Танюшкиной выпечки, батюшка встал, перекрестился, опять странно прижимая локоть.

- Пойдёмте, батюшка, в гостевую, отдохните с дороги, а там и матушка приедет, - предложила Таня.

Гостевой называлась с маленькая уютная комнатка, стены которой были завешаны вышитыми иконами - предметом гордости местных мастериц. Священник как-то бочком опустился на мягкий диван и стал рассматривать лежащие на столе книги.

- Батюшка, да вы садитесь поудобней. Хотите, я Вам подушечку подложу?

Татьяна протянула руку… и замерла. Странная гримаса исказила лицо священника, было видно, что он страдает от нестерпимой боли.

- Батюшка, Вам плохо? - кинулась к нему Татьяна. Вот когда она пожалела, что не запомнила многих наставлений медсестры!

Священник привалился к спинке дивана. Он тяжело дышал, лёгкая судорога проходила по его измождённому лицу. Наконец, через пару минут он приоткрыл глаза:

- Спаси тебя Господь, сестричка, - прошептал он. - Ничего. Сейчас посижу и всё пройдёт.

Татьяна молча смотрела на священника, мысленно читая молитву. Постепенно лицо его стало спокойней. Он открыл глаза и, улыбнувшись, поглядел на Татьяну.

- Напугал я тебя, сестричка. И не мудрено. С войны я еду, из Чечни, после ранения. Приехал я туда в прошлом году ребяток покрестить, да так и остался у них в полку. А в последнем бою попал под обстрел. Контузило меня, и вот руку повредило. Служить сейчас не могу, ты уж не обессудь…

Татьяна с жалостью смотрела на мужественного священника, глаза её налились слезами.

- Чем же, батюшка, я могу Вам помочь? И медсестры сейчас нет…

- Нет, милая, мне ничего не нужно. Я ведь не надолго приехал. Вот помолюсь у вас немного, крестиков, иконочек наберу - и обратно. Меня ведь ребятки ждут, я им слово дал, что вернусь…

Татьяна почувствовала, что сейчас заплачет навзрыд - так близко подошло к ней что-то незнакомо-сташное.

- Как же Вы поедете, батюшка, один, раненый? - она перевела взгляд на его прижатый локоть.

- Да, без помощника тяжеловато. Да где ж его сейчас возьмёшь? Ребята, вон, и в мирное-то время не особенно Чечню жаловали, а теперь и подавно… Был у меня помощник, Витюшка, из местных русских, родителей бандиты убили. Всего-то 17 лет парню было…погиб в том же бою… Там отпел, там и похоронил.

Глаза священника сузились, по щеке опять пробежала лёгкая судорога.

Татьяна чувствовала, как что-то поднимается у неё в груди, что-то, чему она не могла найти объяснения. Она решительно встала.

- А знаете, батюшка, я поеду с Вами! - громко и твёрдо заявила она. Священник испуганно посмотрел на неё:

- Что ты, что ты, девонька?! Девичье ли дело в войнушку играть! Да не дай Бог, случится что - мне твои родители голову снимут!

Татьяна гневно взглянула на него:

- Как же Вы можете так рассуждать, батюшка! А как же раньше сёстры милосердия? А я к тому же ещё и готовить могу!

Она помолчала немного и добавила с грустью:

- А родителей нет у меня… Из интерната я, детдомовская… А потом мне ещё надо этот, как его, искус пройти, вот! - Золотые завитки при этих словах дерзко вылезли из-под платка.

Священник внимательно посмотрел на Татьяну:

- Ах ты, огонёк! Искус… Да знаешь ли ты, что это такое?

- Вот Вы мне, батюшка, по дороге и объясните, тоном, не терпящим возражения, объявила Татьяна.

…Поезд тихо покачивался на рельсах. Таня лежала на верхней полке и постоянно читала молитвы, изредка поглядывая в окно. На душе было неспокойно. Почти сразу, выйдя из монастыря, Татьяна почувствовала, что делает что-то не то, совершает какую-то ошибку. Но уж больно жалко было ей этого хромого священника, который и теперь, в поезде, временами тихо постанывал от непрекращающейся боли…

Через два дня к вечеру они были уже на месте. Таня ещё не отошла от грохота вертолётных двигателей, впервые она летела, летела в полную неизвестность…

- Это ктой-то к нам пожаловал? - встретил Татьяну грубый женский голос, когда она заглянула в палатку, чтобы положить вещи.

Внутри Татьяна разглядела трёх женщин в полевой форме с медицинскими эмблемами на петлицах. Две из них чистили оружие.

- Цыть, бабоньки! - прикрикнул на них батюшка. - Это Таня, она помогла мне доехать. Приютите её денька на два-три, - мудрый священник высказал вслух желание Татьяны. А она в этот момент, ловя на себе насмешливые взгляды, окончательно поняла, что приехала сюда совсем некстати.

Она молча взяла батюшкин багаж и понесла его в маленькую палаточку, которая и была походной церковкой.

По дороге им всё время встречались крепкие ребята с автоматами. Они с интересом разглядывали незнакомую худенькую девушку в черной одежде, со смехом сопровождая её путь не самыми литературными прибаутками.

- Так что, Татьяна, сама всё видишь, - сказал батюшка приунывшей девушке. - Спасибо, что помогла добраться, отдохни, да и собирайся, милая, обратно. С командиром я поговорю. Завтра-послезавтра надёжные ребята проводят тебя до Ханкалы, а там отправят в Моздок. Оттуда уж сама доберешься, - твёрдо сказал он.

Вернувшись в женскую палатку, Татьяна забилась в самый дальний угол, стараясь ничем не привлекать к себе внимания.

… Темнота по южному опустилась как-то внезапно. И сразу раздались выстрелы и разрывы .

- Вот и начинается, - зло пробормотала одна из женщин и грубо выругалась. За тонкой матерчатой стенкой палатки слышалась беготня и крики командиров. Через несколько секунд в палатке, кроме Татьяны, никого не было. Она с ужасом прислушивалась к грохоту боя, выстрелы, казалось, раздавались со всех сторон. Рядом крепко рвануло. Палатку едва не снесло взрывной волной. Влетевший осколок, пробив стенку, дзинькнул о спинку металлической двухъярусной армейской кровати, под которую, закрыв голову руками, инстинктивно упала Таня. Она пыталась зажмуриться и закрыть уши ладонями, но ничего не помогало.

Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. Около палатки протопали чьи-то сапоги.

- Давай, ребята, тащи его сюда! Ну, где эта медицина? - раздался рядом громкий голос. В палатку два солдата втащили третьего, волоча его по земле.

- Где вы тут? Кто-нибудь живой есть здесь? - один из бойцов включил фонарик.

- Я здесь есть, - пролепетала Татьяна.

Солдат направил ей в лицо яркий луч:

- Это что ещё за чудо? - Солдат был явно озадачен "гражданским" видом Татьяны. - Ладно, потом разберёмся. Бинтовать умеешь?

- Ум-мею, - заикаясь ответила Танюшка.

- Давай, быстро! Серёгу зацепило, кажется около ключицы, крови много. Работай, медицина! На, держи фонарь, - крикнул боец, выскакивая из палатки, и скрылся во мгле.

Татьяна посмотрела на раненого. В неясном свете фонарика она увидела бледное, испачканное грязью лицо и пепельные волосы, прилипшие к вспотевшему лбу, пятнистая куртка под "разгрузкой" всё больше пропитывалась растекавшейся в нескольких местах чёрными пятнами кровью.

- Что ж я сижу?! - вскинулась Татьяна, стараясь сдерживать противную дрожь и рыдания, рвущиеся наружу. - Надо что-то делать, кровью же изойдёт!

Она быстро схватила свой рюкзачок и достала марлю и бинт. Давясь слезами, Таня неумело попыталась снять с бойца разгрузку, потом, догадавшись, разрезала грубую ткань ножницами. Распоров куртку, добралась до пузырящейся кровью раны.

- Что делать? - Лихорадочно прыгали мысли. - Лёгкое пробито…

Таня начала осторожно обрабатывать рану, вспоминая уроки монастырской медсестры.

Наконец, сообразив, вытащила из кармана куртки бойца индивидуальный перевязочный пакет, клеёнчатой упаковкой закрыла на выдохе рану, с трудом перевернув тяжелое безвольное тело, забинтовала. Потом, уже более уверенно, забинтовала раны на животе и руках.

Неожиданно раненый застонал и приоткрыл глаза:

- Ты кто? - Сморщившись от боли и света фонарика прошептал он.

- Я - Таня, - машинально ответила она.

- Дай попить, Рыжик. - Боец попытался облизать спёкшиеся губы.

Татьяна взяла кружку с водой и поднесла раненому. Чуть глотнув, он опять впал в забытьё…

Татьяна сидела рядом с ним, не зная, чем ещё ему помочь. Как не похожа была эта действительность на её романтические мечты!..

…Светало. В палатку вошла женщина в пятнистой форме с четырьмя звёздочками на погонах.

- Это ещё что!!? Кто его сюда притащил? Быстро его в операционную!

Раненого солдата унесли. И только тут окончательно пришедшая в себя Татьяна заметила, что давно сидит без платка, который упал с головы, пока она бинтовала солдата, и её роскошные волосы рассыпались по плечам. "Кошмар! - подумала она. - Вот почему он меня Рыжиком назвал!". Но мысль эта почему-то была приятна ей. Татьяне стало немного стыдно: "Что бы сейчас матушка игумения сказала, увидев меня простоволосую"! Таня аккуратно заплела косы и повязала платок.

В палатку вошёл батюшка:

- Ты как, девонька? Жива?

- Да жива твоя девка, - грубовато ответила за Таню женщина-медик. - Не растерялась, вон даже бойца раненого перевязала. Считай, спасла парня.

- Вот так дела…, - священник был явно растерян.

- Батюшка, - вдруг спросила Таня, - Можно мне… солдата этого… раненого, навестить.

Священник вопросительно посмотрел на капитана-медика.

- Да пусть! Только Вы с ней сходите, а то наши её мигом шуганут, чтоб не шлялась где не надо.

В палатке, где лежали раненые, был полумрак. Кто-то негромко стонал, резко пахло лекарствами, между койками ходила медсестра. Сергея Таня увидела сразу.

- Вот она, твоя спасительница, - подвела к Сергею Таню медсестра.

Он открыл глаза и, увидев Татьяну, с удивлением спросил:

- А ты кто?

- Да Таня же я! Вы что ж совсем не помните, как я вас перевязывала? - с обидой ответила она.

- А, да… Ну какая же ты Таня? Рыжик ты кареглазый, и всё тут! Рыжик… - ласково улыбаясь, прошептал солдат.

Таня вдруг смутилась, провела рукой по платку, из под которого опять выбилась непослушная рыжая прядь. Ей почему-то стало жарко, румянец залил щеки девушки…

… В тот же день Татьяну отправили вместе с ранеными. Батюшка, благословляя в путь, сказал Татьяне:

- Езжай до госпиталя, я с ребятами договорился, заодно за ранеными посмотришь.

- С Серёжей? - Ей почему-то стало радостно оттого, что они не расстанутся, а поедут вот так, вместе…

Священник внимательно посмотрел на Таню, но ничего не сказал.

- Ну, с Богом! Ангела Хранителя!

К неудовольствию медиков, сопровождавших раненых, в вертолёте, а потом и в машине Таня всё время была рядом с Сергеем. Он открывал глаза, слабо улыбался, радовался, что жив.

- Я тебя обязательно со своими познакомлю, - шептал он, и это звучало, как предложение чего-то волнующего… Сердце Татьяны так ликовало первый раз в жизни… Как бы ненароком она уронила с головы платок. Золотые кудри опять рассыпались по плечам…

- Какие у тебя волосы красивые, - внезапно охрипшим голосом тихо произнёс Сергей…

- Тебе нравится? - прошептала Татьяна…

А в голове вдруг забил набат: "Что же ты? Ты же Богу обещалась!"… И тихий голос монахини плакал: "Ещё, может, замуж выйдешь…"

…Прошло две недели. Татьяна осталась в Моздокском госпитале, упросив начальника взять её в штат хотя бы в качестве уборщицы. Она с утра до ночи летала по госпиталю, чистила, мыла, выносила мусор, в любую свободную минуту забегая в палату к Сергею. Тайком ото всех написала письмо его матери.

О монастыре Таня старалась не думать. "Я же не давала никаких обетов!" - мысленно дерзко говорила она сама себе. И только сердце тихонько жалобно скулило, как побитый щенок…

…В очередной раз она забежала в палату проведать Серёжу. Глаза его были какие-то незнакомые…

- Таня, вот радость, мама приехала, и моя Наташа! - Возле кровати Сергея сидела пожилая женщина в очках, а стройная красивая блондинка стояла на коленях и держала в своих руках руку Сергея. На безымянном пальце блондинки блестело обручальное кольцо.

Татьяна остолбенело смотрела на них и чувствовала, как сердце проваливается куда-то вниз…

…Картошка в этом году уродилась на славу на сухой монастырской земле…

Содержание номера

Реклама

Дорогие братья и сестры! Друзья! Вы можете оказать помощь нашим подопечным деткам, разместив на страницах Народного журнала "Русская Берёза" рекламу Вашей организации или частное объявление за БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ВЗНОС НА РАСЧЁТНЫЙ СЧЁТ ФОНДА. Подробности о размещении спрашивайте у председателя фонда О.М. Гарнаевой по тел: +7-903-535-20-96 или электронной почте: Просьба важные письма отправлять на оба адреса.