Пока есть небо!

6 августа исполнилось 46 лет со дня трагической гибели Героя Советского Союза, Заслуженного летчика - испытателя СССР Гарнаева Юрия Александровича...В далеких 70-х друзья верили, что память об их учителе будет жить -" пока есть небо и летчики, летающие в нем..." Юрий Гарнаев,погиб, спасая леса Франции от огромных лесных пожаров, его ученик Юрий Быков, погиб через год, отдав свою жизнь, спасая людей... Учитель, воспитавший достойных учеников...Жизнь отданная "за други своя". И вот, уже стремительный 21 век летит по планете Земля...Но память, о Великом летчике и Настоящем человеке, давно уже шагнула в новое тысячелетие и продолжает являться ярким примером для подражания..." Вечная память Героям! Вечная Слава!
...Марсейез – 24 июня 1967 г. Это дата выхода в свет последнего очерка, посвященного Юрию Гарнаеву и его героическому экипажу при жизни...Журналист Пьер Паре запечатлел для потомков последние мгновения жизни дорогого для Юрия Быкова друга и Учителя... Отзвуки этого большого чувства уважения, настоящей дружбы проливаются на наши  души и через десятилетя...Больше сорока лет чувства скрытые между строк, томились и рвались к людям... И вот однажды, уже пожелтевшие листки рукописи, неожиданно "обожгли " душу... И я поняла, что это нужно не только мне... И пусть наша жизнь будет такой же Настоящей и отношения между людьми такими же честными и добрыми, какими они были у Героя Советского Союза, Заслуженного летчика - испытателя СССР Юрия Александровича Гарнаева и его ученика, летчика - испытателя Юрия Быкова...

М… Пьеру Паре

На память о Юре Гарнаеве.

Я завидую, что Вам удалось

быть рядом с ним в последние

дни его жизни”.

С наилучшими пожеланиями

Ваш Ю.Быков.

Х часов по Гринвичу. Первые минуты как я в небе Франции. В кабине “Каравеллы” уютно… Но этот не совсем воздушный уют навевает мысли о тех самолетах, на которых когда-то осваивали первые линии уже ставшая могучей Эр Франс. Мне кажется, что будь жив Экзюпери, при всей его любви к технике, при всем его стремлении к совершенствованию гражданских самолетов этот салонный уют надоел бы ему, ибо он лишал самого главного – борьбы за жизнь, за счастье снова быть на земле, чтобы в одном из поздних кафе выпить чашечку кофе, ощущая снова и снова восторг от самого чуда жизни. Через несколько минут крылья опустят лайнер на землю и я увижу французов. Потом увижу то, что сделано ими – их умом, душой, руками. Интересно быть в другой стране, да еще такой, как Франция. Какие будут впечатления?

Я не Колумб. Тысячи и тысячи людей разных профессий и разных стран писали и пишут о Париже, Франции, французах. Не думаю, что я могу что-то добавить к их рассуждениям… Я журналист и летчик по призванию. Для меня Франция – это родина Экзюпери и место гибели Юрия Гарнаева.

Первого я очень люблю как человека, писателя и летчика, сумевшего в нашем ремесле увидеть подлинное искусство. Второй – мой большой друг и учитель. И вот я небе двух своих больших друзей, которых уже нет в живых…

Сквозь гул турбин “Каравеллы” мне слышится чихающий рокот “Лайтинга” за штурвалом которого сидел Экзюпери… Антуан де Сент-Экзюпери был любимым писателем Юрия Гарнаева. Сам Экзюпери и его “Маленький принц” стали символом большой любви к земле людей и людям земли. Юрий был счастлив, когда первый раз попал во Францию, на родину Экзюпери…

Две родственные души никогда друг друга не видевшие, но оказавшиеся такими близкими и похожими. В их сердцах горел огонь большой любви и великая жажда познания. Их мир не имел границ, в нем все: вселенная, небо, звезды, солнце, музыка, слово, земля, ветер, дождь, шорох трав и маленькая песчинка. Они познали НЕЧТО Великое и прекрасное в этом мире и стремились открыть его людям, чтобы и другие могли жить интересно и счастливо…

Любить этот мир, открывать его тайны, жить просто и честно – великое счастье. Всю свою жизнь они жили во имя других людей. И с каждой горькой потерей я убеждаюсь, что настоящие чувства вечны…

Нет Экзюпери, но мы помним его и он дорог нам. Не стало Юрия Гарнаева, но любовь к нему и уважение за его титанический труд, высокие человеческие качества, продолжают жить в сердцах многих людей. И я верю, что и через много лет о нем будут помнить и равняться на него.

Оставить светлый след на земле дано каждому, но не каждый его оставляет. О Юре Гарнаеве мы еще много расскажем и французский народ узнает об этом замечательном человеке, на долю которого выпало так много испытаний. 126 типов самых разных летательных аппаратов – вертолетов и самолетов – от самых тихоходных до сверхзвуковых, военных, гражданских сельхозназначения, экспериментальных – прошли через руки Гарнаева. Каждый летчик имел за счастье летать с ним. Десятки раз его тело воспринимало нечеловеческие нагрузки при испытаниях на себе новых средств спасения летчика… Сам летчик, он испытывал эти орудия жизни для других… Гарнаев помогал делать полеты в космос реальностью. Путь в космос лежал через него. Такие люди, как могучие скалы – все жизненные бури разбиваются об их волю и жизнелюбие. Каким-то невероятным образом он успевал быть везде: от земли до неба и везде до конца и везде по-настоящему. Он погиб в небе Франции, в Вашей стране. Собственно небо для летчика везде одинаково и только люди под ним – разные, а как хочется, чтобы люди везде были добрыми и счастливыми. Об этом всю свою жизнь мечтал Экзюпери и это имел ввиду Юрий Гарнаев, оставив последнюю запись в своем дневнике – Же Ву Зем (Я Вас люблю). Эта фраза гостеприимства французского народа совпала со смыслом жизни Гарнаева.

Пусть не подумают, что я сопоставляю этих двух великих людей – это было бы кощунством. Для меня – это обе руки – лишись одной из них – станешь инвалидом.

И часто, когда я ухожу в небо, то пролетаю над уже знакомым полем, где начинал свой путь военного летчика Юрий Гарнаев.

Так “Маленький принц” потерял еще одного верного друга и познал еще одну истину – человек умирая, может обрести бессмертие. Веками люди искали этот эликсир. Экзюпери и Гарнаеву удалось его найти. Еще и еще раз подтверждая, что бессмертие – это не количество прожитых лет, а то, как они были прожиты…

И я склоняю голову перед их женами, надевшими черные платья, которые до конца своих дней будут носить печаль большой, неповторимой любви, некогда переживаемой ими…” Москва-Париж, 1968 г.

От Пе-2 до “Востока”

Юрий Семенович Быков,

летчик-испытатель, парашютист

Мы представляем Вашему вниманию статью летчика-испытателя Юрия Быкова, погибшего в 1968 году под г. Улан-Удэ при испытании серийного вертолета Ка-25. Статья написана незадолго до гибели и посвящена испытателям авиационно-космической техники, публикуется впервые. Юрий Быков прожил недолгую жизнь, но прожил ее ярко, деятельно. Его жизнелюбию, жажде знаний, активной деятельности можно только удивляться. Он успевал летать, писать замечательные рассказы, встречаться со школьниками, конструировать средства спасения экипажей летательных аппаратов и всегда быть для окружающих примером искренних добрых чувств и неравнодушного отношения к окружающим его явлениям. Широчайший кругозор, энциклопедические знания, конструкторский и летный талант снискали ему уважение коллег и людей, знавших его даже мимолетно. Он очень любил жену и дочку, был замечательным папой. Быков рвался в отряд космонавтов, вопрос зачисления в ряды первопроходцев Вселенной был уже решен, но столь ранняя смерть преградила ему путь в космос.

Объятый пламенем горящего металла космический корабль пробивал плотные слои атмосферы. Тысячеградусный огонь облизывал стекла иллюминаторов, в яростном бессилии растворялся в вечном холоде стратосферы, оставляя видимый след нового метеорита. В пламенном воздухе кабина, лихорадочно вздрагивая, быстро теряла свою скорость. У Земли – земные скорости. В противном случае не поможет никакая защита…

Раскрывшийся купол парашюта медленно опускал на Землю первого в мире космонавта.

Так был завершен прорыв в космос. Шел апрель 1961 года. История этого подвига хранит мужество и тех, кто до самого Байконура шел впереди как сапер, обезвреживая тропу в неизведанную даль Вселенной. Их много. Мы расскажем вот об этих…

Знаменитый пикирующий бомбардировщик Пе-2, превратившись в летающую лабораторию, вновь шел на боевое задание. Линии фронта не было. Был человек, сидевший в кабине стрелка и ждавший команду, чтобы… выстрелить себя из самолета. Для тех времен это был фантастический эксперимент, вызванный реальной необходимостью. В жизнь входила реактивная авиация. Все увеличивающаяся скорость полета отечественных самолетов прозрачным, но твердым панцирем закрывала путь летчиков к спасению. Сила воздуха и человека с каждым десятком километров скорости становилась все более несоизмеримой, и выход был только в катапульте. Решенная технически, эта проблема стала загадкой для медицины. Нужно было определить прочность “силового каркаса” человека к воздействию ударных перегрузок.

Начавшиеся исследования на животных заканчивались человеком. Но это было на земле… А как в воздухе? Хватит ли у человека силы воли. Чтобы нажать на скобу выстрела и, затем, в необычной обстановке, контролировать свои действия? А на сколько метров его подбросит вверх? А будет ли вращать и как?... Словом анкета катапульты наполовину была пустой, заполнять ее приходилось вот так…

Самолет с надрывным монотонным ревом уносил ввысь парашютиста –испытателя Г.А. Кондрашова. Подмосковье еще спало, кроме, разве рыбаков, питавших надежды на предутренний клев, когда затянутый привязными ремнями и съеживаясь от вездесущих холодных струй воздуха, задувавших в открытую кабину, он готовился к единоборству с силами огня и воздуха.

Нет, что ни говорите, а трудно быть в таком деле первым! Как строго их отбирали. Сейчас с такой тщательностью отбирают разве что космонавтов…

Из многих десятков их осталось девять. Потом семь. Два, и, наконец, он один. Федор Морозов накануне получил тяжелую травму при выполнении испытательного прыжка и не смог разделить пальму первенства. И вот в самолете он – Гавриил Кондрашов, а на земле люди. Их много – кто создавал катапульту, кто вместе с ним испытывал ее на стенде, кто со скрупулезной дотошностью вникал в их организм, оберегая от преждевременных больших перегрузок; и те, кто готовил его в этот полет.

Собственно перегрузки он не боялся. На земле им было выполнено большое количество катапультирований, что он по собственному ощущению, мог примерно определить ее значение. Человек привык и к этому.

Было просто непонятное чувство тревоги вообще, которое охватывает человека, когда он первым вступает в неизведанное… Испытатели это знают, ибо им и предстоит всегда понимать непонятное. Высота 2500 метров. Скорость 370 километров в час. Еще мгновение и…

С земли увидели, как от самолета отделилась черная точка. Потом она раздвоилась и над одной из них вспыхнул раскрывшийся парашют. А, спустя некоторое время, парашютист-испытатель, мастер спорта Г.А. Кондрашов докладывал члену правительства о благополучном выполнении первого в СССР воздушного катапультирования. Было утро 24 июня 1947 г.

В этот день победили оптимисты. Создатели самолетов незамедлительно использовали этот эксперимент и смело стали проектировать еще более совершенные катапультные установки для отечественных скоростных реактивных самолетов. Так катапульта вошла в жизнь. Ровно через год Г. Кондрашов совершил первый прыжок методом катапультирования с реактивного истребителя МИГ-9 на скорости 526 км/час. Скорость… Скорость… Скорость… Перед ее капризами иногда не выдерживал даже металл, но человек…

Военный парашютист А. Быстров покидает самолет на скорости 764 км/час! Его товарищ Петр Долгов – на 860, а летчик-испытатель и парашютист Ю.А. Гарнаев совершает экспериментальный прыжок на скорости в 900 км/час!

Нельзя сказать, что все эти рекорды мужества давались легко. Подобные опыты становились все более опасными и трудными. Наступал кризис. Но где его границы? Где поставить точку и сказать летчикам - дальше смерть! Расчеты по-прежнему оказывались бессильными. Даже на этих скоростях испытатель подвергался (правда без каких-либо последствий) столь большим воздействиям скоростного напора, что мысль о повышении скорости была более чем оптимистична.

Рождалось много идей. Разрабатывались новые конструкции катапультных кресел. Их нужно было проверять и испытывать. А не окажется ли в организме человека перенапряжения – силового и психического, которое может стать роковым? Снова проблемы. Снова загадка. Реактивный двигатель открывал безграничные перспективы роста скорости полета. Лимитировал сам человек. Уж больно скупо он раскрывал себя для себя. Истина рождалась в ожесточенности над собой.

… Двухместный самолет-истребитель МИГ-15 пилотируемый летчиком-испытателем В. Югановым уносил в небесный старт отважного парашютиста-испытателя, лауреата государственной премии В.С. Кочеткова. Считанные минуты и самолет на заданной высоте. Доворот на курс и разгон скорости.

600 км/ч… 700… 800… 900… 1000… Молния подходила к цели.

1050…

И Кочетков оказался во власти взбешенных струй. А ведь это не вынужденный прыжок, не последний выход к жизни, а очередное летное задание, очередной рабочий день. Огромная тяжесть свинцом разлилась по всему телу, стараясь раздавить, смять, расплющить… Мощная струя воздуха врывается в легкие… и распирает грудь. Он не может дышать. Он захлебывается воздухом. Но все это длилось не более двух-трех секунд. Скорость резко упала, болезненные ощущения пропали, и испытатель стал вновь чувствовать себя нормально. Прибор расстегнул привязные ремни. Сиденье быстро ушло в сторону, и через 20 секунд свободного падения он повис на парашюте. Радостная улыбка внесла оживление в, казалось, окаменевшую толпу людей, наблюдавших за этим, поистине бесстрашным прыжком. 1036 км/час! Тогда еще ни один человек в мире не покидал самолета на столь большой скорости. Тогда об этом знали немногие. А в инструкциях летчику появились исправления тушью значений предельной скорости безопасного покидания аварийного самолета в воздухе. Она на сотню километров стала больше.

Наступил день 13 августа (заметьте, 13!) 1951 года. Человек своим телом выстоял тысячекилометровый напор воздуха! А дальше? Снова поиск, снова проблемы. Думали медики, летчики, инженеры, парашютисты. Думали врозь и вместе. Никто не хотел ставить на этом точку.

Традиционное утро. Застоявшийся, было, туман с восходом солнца рассеялся, и причин для откладывания вылета не было. Одетый в высотно-компенсирующий костюм с гермошлемом парашютист-испытатель Валерий Иванович Головин доложил летчику-испытателю Амет-хану о готовности к выполнению задания. Вскоре самолет ЯК-25 уже шел на высоте 5500 метров. Герметический шлем приглушал звуки турбины и защищал от холодных вихрей, врывавшихся в открытую кабину. Внутри костюма испытатель был несколько отгорожен от внешнего мира и это действовало на него успокаивающе. Как никак, это все ж была защита. Если в этот момент смотреть на Головина спереди, то можно было бы увидеть спокойное лицо и большие голубые глаза, которые внимательно следили через прозрачный щиток за стрелкой указателя скорости. Она быстро перешагивала границы былых рекордов. 1000… 1050… 1100… Пошел!

Выстрел. В оглушительном реве рассерженного неба он не слышал, как над головой сработала еще одна пушка, и выстрелила маленький парашютик, который предотвратил вращение кресла. Дальше было делом уже обычным. Приземлился он в круг товарищей, знакомых и незнакомых ему людей, которые стали близкими и родными и вместе с ним разделили его радость и гордились еще одной одержанной победой. Это была и их победа. Скорость катапультирования – 1092 км/час. Механизмы новой катапультной установки сработали безотказно. При соблюдении соответствующих правил, летчики могут полностью положиться на эту катапульту. Было это 14 марта 1959 года.

Хоть этот рубеж и был взят, становилось ясным, что предел недалек. Нужно было изыскивать другие способы защиты летчика. Однажды Валерию Головину предложили испытать новое творенье конструкторов – сиденье-капсулу. Для защиты человека от воздушного удара спереди кресла установили специальный щит, который потом сбрасывался. Оригинальность этого устройства и его новизна заинтересовали отважного испытателя и он немедля приступил к подготовке. Врачи… Манекены… Стенды…

И снова в небо. На высоте трех километров и скорости 700 км/час Головин в “ящике” покидает борт самолета. Через три секунды он должен сбросить защитный экран. Но где-то, что-то заело, замки не сработали и он, кувыркаясь с возрастающей скоростью, приближался к земле. Правда, опасения были преждевременны, так как имелся аварийный люк, хотя вылезти из него с двумя парашютами представляло своеобразное искусство. Но все же это было окно, через которое смотрела жизнь. Люк сброшен. Свежая струя воздуха врывается в “кабину”. Стало легче дышать. Но в потоке нервного напряжения, он забывает расстегнуть привязанные ремни, и попытка вылезти оказалась тщетной. В глазах

Мелькает земля, небо, земля… но уже совсем близкая и смертельная. Нащупывается “груша” и он свободен. Преодолевая большие центробежные силы, Головин покидает капсулу и тут же раскрывает парашют. Это было сделано настолько вовремя, что, опоздай он на долю секунды, и катастрофа была бы неизбежной. Потом эту систему довели. Она нашла применение на известном сверхзвуковом самолете-чемпионе МИГ-21 и спасла жизнь многим летчикам.

Большие скорости – это большие высоты. А на высоте 18-19 км не помогала уже кислородная маска. При малом атмосферном давлении все жидкости, находящиеся в нашем теле, мгновенно закипают от собственной температуры. Борьба за высоту имеет свою интересную историю, в которой последние страницы принадлежат скафандру, его созданию и испытанию. Надо сказать, что работы в этой области начались задолго до появления скоростных самолетов, так как первыми штурмовали ближние подступы к космосу стратостаты. В век реактивных летательных аппаратов работа над скафандрами велась параллельно с катапультой. Вот один эпизод.

ТУ-4 добирался до восьмикилометровой высоты. Юрий Гарнаев, облаченный в скафандр новой конструкции и обвешанный не совсем легкими и портативными приборами, готовился к покиданию машины. А сделать это было не так просто, т.к. при своем “чистом” весе в 60 кг, полетный вес его составлял почти 120 кг!

… Под ногами открытый люк, через который видна далекая, слегка покрытая дымкой земля…

Мощный рывок с правой стороны и Гарнаева резко развернуло на спину. По шлему скафандра ударил оборванный конец кислородного шланга. Он – испытатель. Он вправе ждать самых неприятных сюрпризов, но то, что случилось, было слишком коварным – оно отнимало единственную возможность сопротивляться. Надежда была только на тот небольшой запас кислорода, который остался в скафандре. Но в те времена последние изрядно травили, что надеяться на и без того ничтожный запас живительного газа, было рискованно. Последний выход – в длительной задержке раскрытия парашюта. Снаружи мороз. Иллюминатор покрылся инеем. Земля исчезла. По набегающему потоку воздуха Гарнаев определил, что падает на спине. Но что это? Унты сползают с ног и слегка закруживается голова. Штопор! Где земля? Раскрывать парашют опасно, но и медлить нельзя… Рывок и снова падение. Правда, летел он устойчиво, ногами вниз. Неужели парашют? Опасения оправдались. Купола парашюта не было, были длинные стропы и обрывки ткани. Земля неотвратимо приближалась со скоростью нескольких десятков метров в секунду. Падение приостановил запасной парашют. Однако приземление с таким большим весом на одном относительно небольшом куполе не предвещали ничего хорошего.

Удар о мерзлую землю. Разбивается прозрачный шлем. Ветер подхватывает еще не погасший парашют и волочет испытателя по твердым кочкам.

Когда к нему подъехали товарищи, поединок закончился. Обессиленными руками Гарнаев подбирал под себя упрямый купол парашюта. Шел март 1951 г.

Потом он еще много раз прыгал в скафандрах. Первым в СССР Ю.А. Гарнаев выполнит катапультирование в скафандре с поршневого и реактивного самолетов. Он много часов сидел в барокамерах и испытывал прочность скафандров к явлениям взрывной декомпрессии, т.к. к внезапному и резкому понижению внешнего давления. Одним из первых он проводил подобные опыты и как летчик-испытатель на больших высотах.

Удивительна судьба этого человека. Это подлинный небожитель. Он испытывал все: катапульту, парашюты, скафандры и предельные перегрузки на стендах. Более ста самых различных летательных аппаратов прошли через искусные руки Заслуженного летчика-испытателя СССР, Героя Советского Союза Юрия Александровича Гарнаева. Из 14 случаев, требовавших покидания машин, он только два раза воспользовался парашютом. Но это были действительно предельные моменты, когда исход решал опыт парашютиста. Так Юрий Гарнаев сочетал две отчаянные профессии. И, когда ему приходилось трудно в небе, каждая из них приходила на помощь другой.

… Спустя десять лет после этого прыжка Валерий Головин, сопровождаемый группой товарищей, занял место в автомашине, которая доставила его к специальному самолету. Они помогли ему сесть в кресло космонавта, надеть парашютные системы, притянуть привязные ремни. Предстояло проверить в реальных условиях работу средств спасения космического корабля “Восток”.

… Завыли турбины и машина, вспарывая морозный воздух, пошла в полет. Валерий, по уже выработанной привычке, осматривает свое снаряжение и продумывает порядок выполнения задания. Ведь от него зависит многое. Он должен первым испытать космическое кресло-катапульту, парашютные системы, скафандр, т.е. целый спасательный комплекс, чтобы затем дать рекомендации тем, кто готовился к полету в звездные дали…

Позади многие прыжки и тренировки на стендах. Сейчас заключительный этап… Высота 7000 метров. Пора приготовиться. Последний взгляд на запасной парашют и рука с силой дергает скобу. Самолет он увидел тогда, когда отсоединился от кресла. Раздутый скафандр стеснял движения, но давал возможность сохранять устойчивое положение. Скорости не чувствовалось. 20… 30… 40… секунд свободного падения. На 60 секунде автомат раскрыл парашют. Стремительное падение сменилось плавным спуском. Теперь необходимо осмотреть купол парашюта. Но в шлеме это не так просто сделать. “Надо подсказать конструкторам”, - подумал Головин. (Так появилось на рукаве скафандра крохотное зеркальце).

А как управляется парашют? Подтягивается одна лямка, затем другая. Большой купол медленно разворачивается в желаемую сторону. Хорошо. Пора думать и о приземлении. Минута и ноги испытателя касаются земли. Высокий, словно вросший в землю, он из открытого шлема большими голубыми глазами смотрел в большое голубое небо… Потом были еще прыжки, в том числе и вместе с замечательным парашютистом-испытателем, Героем Советского Союза полковником П.И. Долговым.

… На приеме в Кремле, устроенным партией и правительством в честь первого космонавта, среди множества гостей, Юрий Гагарин разыскал Валерия Головина и, крепко пожав ему руку, сказал: “СПАСИБО!!!”.

Спасибо… Какое это короткое, но емкое слово, особенно для людей, которые ценой своей жизни думают о жизни других.

Вот рекорд мужества, начавшийся ранним утром в небе Подмосковья, и завершившийся в Саратовской степи.

Но точки нет. Есть проблемы, поиски, которые так же нужно решать мыслью ученых и смелостью испытателей.

… Смотрю вслед ребятам. Они пошли в небо. Не знаю, что у них сегодня – полет на невесомость в новом космическом одеянии, “обживание” нового корабля-спутника или испытание катапульты. Они заменили тех, кто начинал с Пе-2 и сегодня ведут бой со взбешенными струями на подступах к звуковому барьеру. Кто сейчас готовится к полетам на боевых или спортивных реактивных самолетах или на космических кораблях – будьте спокойны – испытатели испытывают средства спасения экипажей на совесть!

Татьяна Быкова

Восстановим после пожара храм памяти погибших летчиков испытателей!