Дончак будет жить

О жизни и судьбе, днях и трудах предпринимателя и коннозаводчика Павла Олеговича Мощалкова

Виктор ОМ, кинорежиссёр, художник, автор и ведущий радиопрограммы «Славьтесь, славьтесь, казаки!»
Фото Николая ТИЩЕНКО

«Оседлаю коня, коня быстрого,
полечу, понесусь лёгким соколом».
Из русской песни

…«Едут-едут по Берлину наши казаки!» Слова эти всплыли, едва услышал о готовящемся походе казаков по маршруту Москва — Берлин, посвященном 70-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941 — 45 г.г.
К тому же, случился судьбоносный подарок: я познакомился с Павлом Олеговичем Мощалковым, истинно русским человеком. Серьёзным и  мужественным, большой душевной доброты и «чистшей», как говорили наши пращуры, совести…
А ведь учителя Православия говорят: «Наличие совести — это всегда восхождение к высотам горним»… Для православного совесть — определяющее качество человека. И в наше либерально-буржуазное время такие люди, как Мощалков, — величайшая редкость! Небеса не отвернулись от нас, грешных, коль такие люди ещё живут на российских просторах.
Именно он, Павел Олегович, был идейным вдохновителем многотрудной акции и сумел реализовать такой нужный для нашего национального самосознания проект: Москва — Париж в 2012 году! И участники ныне уже легендарного похода посвятили его великой исторической дате — 200-летию победы русского оружия в Отечественной войне 1812 года! Но, как говорит Павел Олегович, для его питомцев это был выход в большой свет, сверхзадача была иной, более ответственной: сохранить для потомков уникальную и дорогую для него породу донской лошади — знаменитого «Дончака»!
Нужно было слышать, с какой ностальгически-печальной болью выговаривал он эти слова: «Мы уже утратили роскошную тяжеловозную лошадь, созданную самой матерью-природой. Был ведь, был… такой воронежский битюг — богатырская лошадь самого Ильи Муромца! И вот… нет теперь её… Хотя ещё в 50-60-е годы прошлого века она ещё бегала. А сегодня у черты исчезновения уже донская, терская породы, владимирский тяжеловоз, русский тяжеловоз, советский тяжеловоз. А ведь Донская порода лошадей когда-то была самой многочисленной во всей России!»
Слушая Павла Олеговича, я проникся настоящим состраданием к горестям его и заботам. И даже подумать невозможно было, что он не всегда болел лошадьми, и не это было делом его жизни. Он рассказал: «Ещё в раннем детстве я стал мечтать стать офицером. И уже после 4-го класса решил поступить в Калининское суворовское училище, но не прошел медкомиссию… по зрению. Моя бабуля, сочувствуя моим переживаниям из-за неудачи, решила обратиться к моему деду. Он ведь был фронтовик. Вот и попросила: «Павлик, ты бы обратился к Жукову или Белову, или к Рокоссовскому, пускай помогут мальцу». Ответ деда огорчил и сердобольную бабушку и меня, конечно: «Стыдно, — ответил дед, — идти и просить за собственного внука!»
Такая вот позиция была у людей того легендарного поколения.  А теперь и сам так считаю — правильная она была! Доучился я в обычной школе и пошел в армию. А после действительной службы почти 25 лет занимался шахтным строительством. Из этих 25-ти 8 лет проработал, как говорят шахтёры, «на лопате».
В общем, прошёл рабочий путь от ученика проходчика до заместителя начальника управления. Я всё время учился. Без отрыва от производства — так говорилось в то время… И «по работе» пришлось проехать всю Россию вдоль и поперёк, с востока на запад и с севера на юг. Даже в Африке пришлось побывать.
Я всё строил и строил шахтные стволы и рудники. В самых первых рядах приехал в город Мирный, что в Якутии. Там мы строили первые подземные рудники на алмазах. И, честно говоря, никогда не думал, что посвящу всего себя разведению лошадей. Вот уж воистину: пути Господни неисповедимы!
Хотя они, лошадки, с отрочества ещё были всегда рядом, как говорится, «по жизни». И в армии я служил, тоже с лошадками, так вышло. Служил на Дальнем Востоке. Сначала побывал в учебном подразделении в Хабаровске, а затем был направлен в Приморье, где и проходил службу. И, к счастью моему, с любимыми лошадьми.
Для справки напомню: именно в те годы непоправимый удар по коневодству нанёс тогдашний генсек Никита Хрущёв. И, как всегда, решение выносилось легко, под бурные аплодисменты, а вот исправлять ситуацию оказалось ох, как сложно...
В нашем взводе находилось 187 голов. Хозяйство немалое. Так что мы практически всё время занимались нашими питомцами. Я уверен, что армию нужно пройти каждому нормальному мужчине. Мне вот, так считаю и теперь, повезло, так как во время моей службы в армии ещё было достаточно офицеров и сверхурочников, прошедших Отечественную войну. Их стараниями и закалялись наши характеры, молодых солдат, воспитывались воля и усердие. Приобретённые качества много раз в жизни выручали меня.
С юности ещё была заветная и тайная мечта: заиметь одну верховую лошадку, а другую — упряжную. И вот, как только появилась такая возможность, я взял сначала беспородных лошадок — просто спас их от невыносимого «содержания».
Желание иметь дончака под седло и рысачка в упряжь оставалось моей заветной мечтой. Проехал я по заводам и нагляделся, как племенных лошадей с родословной XIX столетия грузят на фуры и отправляют прямиком на мясокомбинат. Здесь, как говорится, меня уже проняло... Будто шаровой молнией жахнуло. Идея родилась и встала предо мною во весь рост: спасать уходящие в небытие русские породы лошадей!
Вспомнились кадры кинохроники: Маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский с адъютантом на красавцах жеребцах, во время парада Победы 24 июня 1945 года на Красной площади! То были самые последние представители орлово-ростопчинской породы. Сегодня такой породы в России уже нет! Тема эта болезненная для меня. Утраты наши слишком велики!
Утратили мы роскошную исконно русскую лошадь. Так называемую, тяжеловозную, созданную самой матушкой-природой. Был и воронежский битюг — богатырская лошадь самого Ильи Муромца. Но! Всё, нет теперь у нас такой лошади, хотя в 50-60-е годы ХХ века она ещё бегала… А сегодня вновь беда. На грани уничтожения донская и терская породы, владимирский тяжеловоз, русский тяжеловоз, советский тяжеловоз. Донская порода лошадей когда-то являлась самой многочисленной в России!
Если донская порода совсем сгинет у нас на глазах, то восстановить её уже будет невозможно, потому что тех лошадей, из которых она создавалась, уже и в помине нет. Так вот печально у нас обстоят дела.
С детских лет, не без воспитательного влияния моего деда, идеалом казака-воина был, да и поныне остаётся, наш легендарный казачий генерал от кавалерии атаман Матвей Иванович Платов!
Так вот, этот удивительный человек, воин-казак и градостроитель, прославлен ещё, как первый коннозаводчик России. Ещё в юном возрасте, с 1770 года, Матвей Иванович начал систематизировать донскую породу лошадей, открыв в задонских степях первый в России конезавод. Если уточнить, то хронологически проступает такая картина: граф Орлов открыл свой завод в Хреновской для воспроизводства знаменитых орловских рысаков только через семь лет после Платова! А во время Отечественной войны 1812 года этот казак проявил себя истинным патриотом России и своего донского края. Матвей Иванович поставил под ружьё 60 тысяч казаков, и каждый шел с заводной (т.е. с вьючной или запасной) лошадью. По самому простому подсчёту получается 120 тыс. лошадей, и каких лошадей! Ведь казаки, как правило, на кобылах не ездили. Пока «великий Наполеон» сидел в Москве и ждал заветных «ключей» от города, Платов мобилизовал ещё 20 тыс. казачков. А это ещё 40 тыс. лошадок донской породы. Представьте теперь, сколько их имелось в ту пору на Дону…
А нынче дончаки находятся у черты исчезновения (на всю нашу огромную страну, по данным ВНИИКа ( Всероссийский Научно-исследовательский институт коневодства), едва набирается 148 донских маток!
Я был так влюблён в образ этого поистине народного героя, что по взрослению всё чаще и чаще стал задумываться, точнее, не столько задумываться, сколько мечтать и фантазировать: поставить памятник Платову. Самый настоящий памятник, какие ставят героям! Но я ведь был так далёк от всего, что с этим связано, поэтому мечта моя так и оставалась эфемерной в душе моей, бестелесной, не материальной. А вот славная дата 200-летия победы русского оружия в Отечественной войне 1812 года, а ещё, конечно, помощь Небесная, уже по-настоящему всколыхнули все резервы духа моего, и, собравшись, я сделал первый шажок. Обратился к учёным в исторический музей. Просьба моя была до смешного простой: обозначить места бытования в Первопрестольной казаков. Мне ответили, что это был район, где ныне находится Донской монастырь, а ещё в Лефортове.
— А как Вы выбирали скульптора? — спросил я. — Что Вам помогло в этом непростом деле?
— Ну, во-первых, всё сложилось здесь как бы само собой. Дело в том, что нам потребовалась медаль для награждений участников первого похода Москва — Париж. Тогда-то мне и посоветовали мои знакомые друзья-старообрядцы обратиться к скульптору Чернявскому. Он, как оказалось, был учеником (по учёбе в Суриковском художественном институте) знаменитого скульптора Кербеля. И, как только необходимые средства были собраны, я незамедлительно поехал к Константину Родиславовичу Чернявскому.
Ведь скульптор этот сам был родом из донских казаков. Ну, и кому же ещё можно было поручить такую непростую работу? Я был просто счастлив, что казак-скульптор будет создавать памятник казаку-герою. В этом для меня тоже проглянул промысл Божий. Да, так оно и было!
Но всё же, главным двигателем моих устремлений остаётся любовь к дончакам! Она, любовь эта, — самое чистое и искреннее чувство во мне, и я ним очень-очень дорожу! И, думаю, что дана мне она тоже от сил Небесных. Как точны слова из сонета великого ваятеля и художника Микеланджело:
Любую боль, коварство, напасть, гнев
Осилим мы, вооружась любовью.
Воистину так!.. Ведь любовь казака к коню — вековечная, древняя. Она и в пословицах народных жить осталась. «Казак без коня, что воин без ружья», «Казак с конём и ночью, и днём».
«А, может, это сама кровушка моя чует генетически родную лошадку? — вдруг совсем по-детски открыто и искренне усмехнулся Павел Олегович и уже чуть слышно прошептал — Дончак под седлом, а донец на нём!» Вот и сказ весь. Памятник установили в Лефортове, и теперь его можно увидеть в «Парке Казачьей Славы», что в Юго-Восточном округе Москвы. Так что удалось мне с молитвой осуществить мою детскую мечту.
Первые лошадки в моём владении появились в 2003 году. А в 2006 году в деревне Кузьмино, что в Сергиево-Посадском районе Московской области, было организовано фермерское хозяйство, под которое мною заведено 30 гектаров земли.
Хозяйство быстро расширялось, появилась ещё нужда в земле, и тогда в Калязинском районе Тверской области я приобрел в собственность 215 гектаров земли, и ещё на правах аренды 1270 гектаров. И в 2010 году зарегистрировал конный завод. По решению Совета Ветеранов 415-й стрелковой Краснознамённой ордена Суворова 2-й степени Мозырской дивизии заводу было присвоено имя моего дедушки —Павла Ивановича Мощалкова.
Сегодня в нашем хозяйстве содержится более ста голов лошадей отечественных пород: донской, буденовской и орловской рысистой, а также представители породы шетландской пони. Это знаменитый Пони Шетланда —одна из самых старинных пород лошадей в Англии… В настоящее время ещё пытаемся возрождать уникальную лошадь —советского тяжеловоза!
«Конезавод им. Комдива П.И. Мощалкова, — говорит Павел Олегович не без гордости, — признан ведущим хозяйством по сохранению и восстановлению донской породы лошадей!»
Прощаясь с моим героем, ощутил я необъяснимую горечь: не хотелось расставаться с этим цельным, сильным и самодостаточным человеком. Совестливым и как-то не в духе времени праведным... Мужественным и поразительно добрым, не по-взрослому ласковым и внимательным.
Пожимая руку, я сказал «Добра и здоровья вам и вашим питомцам!» А он мигом подхватил мои слова и добавил: «Да-да! Заверяю вас: Дончак будет жить! Пусть только не покидает нас Благодать Господа!»
И я поверил этому устремлённому жизнелюбу!