Небесный покровитель фонда святитель Алексий, митрополит Московский, всея Руси чудотворец
ПРО ФОНД
НАШИ ПОДОПЕЧНЫЕ
НАШИ ПРОЕКТЫ
БЛАГОТВОРИТЕЛИ
Наш добрые друзья
СБЕРБАНК РОССИИ Всегда рядом 
При переводе средств на расчётный счёт фонда "Русская Берёза" через Сбербанк РФ не взимается комиссия. (распечатать платежное поручение) Туристическое Агентство "Кижский Посад" ООО "Правозащита". Юридические услуги  Поиск
|
"Если наш народ не найдёт Бога, он не найдёт ни покоя, ни счастья, ни благополучия" Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II "Ты обещал вернуться..."Глава VIIВ 1960 году Юра Гарнаев проводит испытания автопилотов на вертолетах. К моменту постановки перед ним данной задачи уже не вызывает сомнения необходимость в наличии на борту вертолета, в его системе управления, такого прибора. Уже хотя бы потому, что выполнение полетов на предельные дальности, число которых множится по мере продвижения советского человека на просторы Восточной Сибири и Дальнего Севера, связано - судя по многочисленным нареканиям - с чрезмерной утомляемостью экипажа, от которой до аварийности дорогостоящих машин - рукой подать. Юра изучает конструкцию автопилота, нормативную документацию, методику работы с ним и, наконец, в один из весенних дней, взлетает... Последовательно он прогонит на автоматических режимах все рекомендованные фирмами М. Миля и Н. Камова аппараты (в разное время суток и в различные времена года). Дела грядущего года связаны для Гарнаева с колоссальными перегрузками. Это: испытание МиГ-21Ф на предельных скоростях, испытание опытных двигателей на истребителях, испытания средств спасения; испытания силовой установки вертолета МИ-6; испытания ТУ-16 и АН-10 на сваливание. Машина МиГ-21Ф несет в себе ряд уникальных технических решений. От Гарнаева же требовалось получение ответа на один из главных вопросов: каковы скоростные возможности МиГ-21Ф. Гарнаев выжимает на экземпляре Е-66 абсолютный рекорд скорости полета, равный 2175 км/ч. Затем (а иногда и параллельно) Юра проводит испытания форсированных модификаций двигателей реактивных истребителей по сложным программам, исходящим от их разработчиков. К этому году относится и "замыкание" Юры Гарнаева на МИ-6 - поистине "вертолете его судьбы". Необходимость в новом вертолете столь велика, что он запускается в разработку одновременно в трех модификациях, в том числе впервые с возможностью повседневной, штатной перевозки негабаритных грузов на внешних подвесках. Теперь уже не является секретом: в момент, когда с МИ-6 вплотную соприкасается Юрий Гарнаев - в небо поднимается его модификация, предназначенная для перевозки ядерных боеголовок баллистических ракет! Как и тактических ракет в натуральном виде (правда, без пусковых установок)... Всего же серийно производится 16 модификаций МИ-6. Летная доводка, прогон на всех мыслимых режимах этого самого "зверя" и выпала на долю Юры. И он с этой задачей справился, летая круглосуточно, в любую погоду, в том числе и на освоенном им ранее автопилоте, с различными грузами внутри кабины и на внешней подвеске. * * *
... Вот чем мне нравится наш двор, так это тротуарами! Потому что на них можно рисовать классики. А еще мне папа принес парашютную веревку, и мы с девчонками сделали из нее отличную скакалку. А еще папа купит мне двухколесный велосипед. Но, конечно, кататься на нем будут все по очереди. ... Да, березка наша, которую посадил папа, заметно подросла! Хорошо во дворе летом - полно цветов! Мама развела цветы и на балкончике. Что-то мама сегодня какая-то не такая, и на мой день рожденья в этом году никого не пригласили. Только дядя Юра Геращенко пришел, и то без Тани и Коли. Даже не с кем поиграть! А бедная мама забралась в свою комнату и тихо стонет там. Что с ней такое? Голова болит, что ли? А папа все разговаривает с дядей Юрой. Вот тебе и день рожденья! Да ну вас! Зато я иду уже во второй класс. Большая уже. После уроков возвращаюсь домой сама. Папы, как всегда, нету дома. Меня встречает тетя Клава, мамина сестра. - А где мама? Тетя какая-то взволнованная: - Садись, Галя, кушай. Опять "кушай"! И, конечно, эти противные котлеты! Интересно, а где же все-таки мама? Сижу за столом, ковыряя вилкой котлеты. И вдруг - о радость! Так неожиданно! Дверь открывается, и папа врывается, как вихрь, какой-то весь сияющий! - Сын! У меня родился сын! Я ничего не могу понять. Какой еще сын? - Галенька, собирайся! Поедем к маме в больницу! Так мама в больнице? - Не бойся, дочка, ничего страшного. Может быть, увидишь в окно своего братика. Братика? Вот интересно! Славу увидеть где-то в окошке? - Нет, дочка, у тебя теперь еще один братик, Сашенька! Ой, как интересно! - Ну так едем, папа! Едем скорее! ... Окно закрашенное белой краской. Мы с папой смотрим в какую-то щелочку, и я вижу крохотных карапузов. Кто-то из них кряхтит, кто-то пищит. Где же братик? Уезжаю разочарованная: так ничего и не разглядела! - Ничего, Галенька, потерпи, скоро мама с Сашенькой домой приедут. И вот через несколько дней... - Мама! Она заходит какая-то необычная, веселая, розовая, а за ней папа тащит, прижимая к груди кружевной сверток. - Это и есть мой братик? Они все бегут в мамину комнату. "Ах, ох! Он проснулся, он кушать хочет!" Интересно, а чем они будут его кормить? Неужели тоже котлетами? Вот тоже - носятся с ним! Ну ничего, вот они потом уйдут куда-нибудь - тут я его и разгляжу хорошенько! - Галя! Я захожу в комнату. На кровати в одеяльце лежит крошечный человечек. У него
махонькие кулачки и огромные синие глаза. Это мой братик. Сашенька... ... Мы с подружками играем. Так здорово! Можно устроить целый дом под столом в гостиной. А потом мы пойдем гулять с Сашей. Он будет лежать в коляске, весь закутанный, и как всегда спать. Вот ведь соня! Коляску я, конечно, повезу сама. Разве можно доверить ребенка этим женщинам! Хотя я сама недавно чуть не уронила его с кровати. Ну и досталось мне от мамы! Сашка чуть-чуть ударился лбом о тумбочку, а заорал, как будто его режут! Горластый какой! Я захожу в мамину комнату. Шторы занавешены. Тише! Саша спит. Я подхожу к маме и вижу у нее в руках какую-то картиночку. Дивной красоты женщина держит в руках малыша. Я не могу оторвать от нее глаз. - Мама, кто это? - Это Богородица, Галя. - А кто Она? Это Её портрет? - Тише, тише, молчи! Вот скоро мы поедем в церковь Сашеньку крестить - тогда я тебе все расскажу. А пока никому ни слова! Хорошо? - Хорошо, мама. Это теперь наша с тобой тайна, мама. Я не выдам тебя. Я никому ничего не скажу!... * * *
В этом же году Юра в составе представительной делегации Минавиапрома посещает США, имея личной задачей освоение навыков пилотирования и обкатку нескольких вертолетов, приобретенных у американских фирм по инициативе Н.С. Хрущева. В один из осенних дней Юра, находясь в гостинице города Бриджпорт (Филадельфия), пользуясь оказией - возвращением на родину нескольких инженеров - пишет домашним небольшое письмецо: "Здравствуйте, дорогие мои Шурочка, Славик, Галюнечка и маленький Шурик, сыночек родненький, которого я и не видел как следует. Посылаю вам мои бесчисленные поцелуи из далекой Америки. В городе, откуда я
вам пишу, - в самом разгаре второй этап моей летной работы. Пока, слава Богу,
все идет благополучно. Если и дальше все будет хорошо, - наверное, все дела закончу
к 20 ноября и буду собираться домой. Завтра после полетов уезжаю в Нью-Йорк, а
оттуда вся наша группа поедет в Вашингтон, куда нас вызывает посол для встречи
Октябрьского праздника. А 7 ноября в посольстве состоится официальный прием, куда
будут приглашены и руководители фирм, на которых мы проводим работу. И все бы ничего, но ведь я не имею о вас никаких известий! Не болеете ли, как деточки наши? Да и сама ты, Шура, небось, ночами не спишь... До нас ведь не доходят никакие новости: кроме нас русских здесь нет! Завтра в посольстве хоть свежие газеты почитаем! Как наш бэби маленький? Болит ли по-прежнему у него животик? Как Галенька, Слава? Ах, как хочется вас увидеть! Впечатлений от здешней жизни очень много, но писать о них не буду, расскажу при встрече. Целую всех деточек, а тебя, Шура, особо. Как именно - повторю при встрече. Ваш папа Юра". 22 октября Юра шлет домой из далекой Америки следующее послание: "Здравствуйте, мои далекие дорогие like wife Шура, big boy Слава, like daughter Галенька и little baby Сашенька! Пишу вам из Филадельфии. Первой этап моей работы здесь окончился благополучно. Летал в небе Америки днем и ночью на геликоптере Vertol-44 и получил в торжественной обстановке диплом и свидетельство пилота на право вождения аппарата названного типа. Американцев удивило то, что я, русский летчик, освоил их вертолет всего за неделю, тогда как французы, японцы и другие осваивали эту машину за 1,5 - 2 месяца. Прозвали меня здесь "good pilot". Для выполнения второго этапа работы в понедельник через Вашингтон перелетаю в город Бриджпорт, где буду осваивать геликоптер "Сикорский - 56". Здесь чудесная солнечная погода, а у вас в Москве, слышал по местному радио, выпал снег. Как вы там? Не имея от вас новостей, очень беспокоюсь. Не случилось ли чего? Вам сюда, ко мне писать нельзя, а дипломатическая почта в Союз ходит раз в месяц. Это - мое третье письмо для вас. Первое ушло с экипажем Н.С. Хрущева, второе - через наше посольство. В праздник не забудьте выпить за мое здоровье, а я здесь подниму стопку за вас. Да, Шура, ты бы видела, что тут творится в магазинах! Кошмар! Все магазины - по 7-8 этажей, занимают, обычно, целый квартал и каждый под завязку забит товарами со всего света. Но что невероятно - они очень дорогие! Особенно обувь и костюмы. Галенька, слушайся маму и учись хорошо, тогда я тебе привезу много подарков. Посылаю вам фотографии, которые были сделаны на аэродроме Вест-Честер, где я летал на вертолете. Шура, особенно подробно ни с кем ни о чем не говори. Вернусь - вот тогда и поговорим. Целую всех вас. Любящий папа".
Глубокой осенью этого года Юра несколько раз встречается в Штатах с нашим знаменитым соотечественником создателем вертолетов Игорем Сикорским. Встреч проходит несколько: на фирме, на испытательном аэродроме и, наконец, дома, на вилле авиаконструктора. Они долго беседуют, понимая друг друга с полуслова. Наконец, в обыкновенном разговоре профессионалов наступает момент истины. Сикорский признается собеседнику: - Если бы Вы знали, как страстно иногда мне хочется увидеть Россию! Я все еще верю в такую возможность! На прощанье Игорь Иванович дарит Гарнаеву книгу своих воспоминаний, на первой странице которой размашисто пишет по-русски: " Ю.А. Гарнаеву на добрую память. И. Сикорский". Несколькими днями раньше Юра снова шлет весточку родным из Филадельфии на далекую Родину: "Здравствуйте, мои дорогие! Посылаю вам свое отцовское благословение и поцелуи из далекой Америки. Дела мои идут хорошо. Летную программу закончу через неделю, и здесь у меня останутся лишь "наземные" дела. Пока все хорошо. Полагаю, так все и закончится. Домой попаду числа 26-го; все будет зависеть от неустойчивой в такое время здешней погоды (тепло, но бывают песчаные бури с дождем). Тяжелее всего мне здесь потому, что не знаю о вас ничего. На празднике в посольстве 7-го числа встретил много знакомых, но об этом лучше расскажу при встрече. Целую вас всех крепко, благословляю и желаю вам всем здоровья, мои милые. Папа".
* * *... Папы опять нету дома. Мама сказала, что он уехал куда-то очень далеко, аж в Америку, и вернется только через два месяца. И всем, конечно, привезет подарки. Но это для меня слабое утешение! Никакие подарки не могут мне заменить его самого. Но делать не- чего, приходится ждать. Мы с мамой часто достаем ту самую картиночку с Богородицей. Мама сказала, что эта картиночка называется иконой. Мама смотрит на нее и плачет. Когда никто не видит, мама что-то тихо шепчет. Я нечаянно подслушала: она просила Богородицу сохранить папу. Я, кажется, догадалась: Богородица - это Царица всего мира, если даже в Америке может защитить папу от всех врагов. ... Мне очень хочется в этом году пойти куда-нибудь на елку. Хорошо бы в Лужники! Там такие интересные представления! Только очень страшный Карабас-Барабас. Но, наверное, тогда уже приедет папа, а с ним не страшно. С такими мыслями я засыпаю. ... Но что это? Кто это чмокает меня холодными губами? Ничего не понимаю. Какой-то шум среди ночи. Но шум удивительно веселый! Так может шуметь только один человек - папа! Даже Сашка не орет, как всегда, а как-то весело гугукает. Быстренько сползаю с кровати, бегу в мамину комнату. Натыкаюсь на какие-то чемоданы, ящики. Я слышу его голос... - Папа!!! Я висну у него на шее. Он что-то нежно шепчет мне. Из всех слов разбираю только: "Галенька!". Мама, счастливая, стоит рядом. Я смотрю на нее. В ее глазах слезы радости. Сколько теперь будет разговоров! Ведь папа так интересно умеет рассказывать! Он носится по квартире, достает из чемоданов какие-то смешные штучки, игрушки, погремушки. Не забыт никто! Подарки привез всем. Даже Саше какие-то особенные американские непромокаемые трусы и пустышку. А мне! Да разве все перечислишь! Одно я знаю точно - все самое лучшее придется отдать. Так меня учат папа и мама. Надо помогать тем, у кого ничего этого нет. Мне, конечно, жалко, но спорить нельзя. Мама говорит, что плохо быть жадиной и воображалой. ... Все таки юбку с "тигром" я себе выпросила. И в ней, наконец-то, папа везет меня на елку. И не куда-нибудь, а в Колонный Зал Дома Союзов. Вот! ... Рассказов про Америку уйма. Папа привез много красивых журналов и фотографий. Вот Нью-Йорк. А это Вашингтон. Статуя Свободы, Белый Дом. Красивые фотографии, цветные. А вот вертолет, на котором там папа летал. На другом снимке папа с американскими летчиками, и надпись сделана по-английски. Папа даже специально английский выучил: "Хелло!", "О'кей!". Я тоже запомнила. ... А гости все идут и идут. Конечно, всем хочется послушать про Америку. Я захожу к маме в комнату. Она уже уложила Сашу спать. Вот пузырь! Надул щеки и спит, раскинув ручки. Я смотрю на тумбочку; в ней лежит заветная иконочка. Мама достает ее... -Давай, Галя, поблагодарим Богородицу за то, что Она сохранила папу. - А как это? - Запоминай, Галя: "Богородице, Дево, радуйся...".
... Ну, наконец-то! Сегодня папа дома, и даже нет гостей. Я за эти дни наслушалась столько всякой всячины, что в голове - полная каша! - Папа, а кто такой Хрущев? - Это самый главный человек у нас в стране! - А что такое коммунизм? - Это, дочка, будет такое время, когда в магазинах все будут давать бесплатно. Такая перспектива меня радует. - А когда это будет, скоро? - Через 10 лет! - Так долго! Папа, а правда, что будет война с Китаем? - Мы не хотим войны, дочка. - Папа, а правда, что ты на Луну полетишь? Папины карие глаза искрятся от смеха: - Вот подожди немножко, скоро такое узнаешь! - Это секрет? - Пока - да! - Ну, скажи мне на ушко, я никому-никому! Звонок в дверь прерывает наш разговор на самом интересном месте. Ну вот! Опять пришли! Ну сколько им можно рассказывать про эту Америку!
Глава VIIIУ мамы день рожденья. Я вчера спросила папу: - А что ты ей подаришь? - Сюрприз! - засмеялся папа. И утром, как всегда, улетел ни свет ни заря. Мы сидим пьем чай. "Сюрприз" скорее всего будет вечером, так что волноваться особо нечего. Маме звонят какие-то знакомые с поздравлениями... А я вдруг начинаю слышать какой-то нарастающий грохот. Вот он все ближе, ближе. Кошмар! Уши закладывает! Мама бросает телефонную трубку, кидается к окну. И в этот момент огромная махина, как страшный дракон, проносится над нашим домом. Так вот он - "сюрприз"! А махина за один миг перелетев через наш двор выскакивает из-за облачка и летит, кажется, прямо на нас. Мы визжим от ужаса! Но это еще не все! Махина поднимается все выше и выше и становится симпатичным самолетиком, который на глазах у нас начинает выделывать всякие пируэты над крышей противоположного дома. Мама ахает и бледнеет. Но когда самолетик начинает крутить "бочку" прямо над громоотводами, мамино лицо становится пунцово- красным от гнева. Она, не в силах стоять, опускается на стул, и оттуда шепчет, махая самолетику кулаком: - Ну подожди же! Ну вернешься ты сегодня! Ну я тебе покажу сюрприз! Я тебе устрою день рожденья! И самолетик, как бы услышав, улетает, помахав нам крылышками...
* * *
У нас недалеко от дома стройка. Это строят кинотеатр. Так здорово! И название такое красивое будет - "Звездный". А еще под Москвой есть городок с таким названием. Там живут летчики-космонавты. Они много тренируются и скоро полетят в космос. Только это - секрет, и говорить об этом никому нельзя!
* * *
... Слушайте, слушайте все! Говорит Москва! Чрезвычайное сообщение! Человек в космосе! Юрий Гагарин! Мы все сидим около радио, смотрим на часы. Он будет там, в космосе, 100 минут. За это время он должен облететь вокруг Земли. Минуты идут невыносимо медленно... И вот - долгожданное: - Ура! Корабль возвращается на Землю! Ура!!!
* * *
В первых числах января 1962 года Секретарь парткома ЛИИ им. Громова получает из ленинского ЦК установку чрезвычайной важности: срочно подготовить представление к Высшей Награде Родины - присвоение Звания Героя Советского Союза "первому среди равных". Задание это партийного вожака многотысячного прославленного коллектива врасплох не застало, так как имя будущего Героя уже давно было у всех на слуху: Гарнаев Юрий Александрович. Проходит несколько дней, и в тонкой папке из дерматина в сейфе местного "генсека" появляются первые заготовки будущей характеристики - представления: "Тов. Гарнаев Ю.А., рожд. 1917 года, русский, Член КПСС с 1959 года, образование среднее. В 1939 году окончил Энгельсское Военное училище летчиков. В году ВОВ служил в частях Забайкальского Военного Округа летчиком. Участник войны с Японией 1945 года. В ЛИИ поступил в 1949 году инженером-технологом и с 1951 года начал работать летчиком-испытателем. Тов. Гарнаев Ю.А., благодаря высокому летному мастерству и отличному знанию материальной части успешно провел ряд сложных работ, имеющих важное значение для развития Отечественной Авиационной науки и техники. Благодаря высоким летным качествам, мужеству, хладнокровию и летному мастерству тов. Гарнаев Ю.А. в ряде аварийных ситуаций, связанных с риском для жизни, благополучно проводил посадку дорогостоящих образцов авиатехники, сохранив матчасть, жизни людей и дав ценный материал конструкторам по результатам испытаний. В настоящее время тов. Гарнаев Ю.А. проводит летные испытания на всех типах современных самолетов и вертолетов. Отлично выполняет летные задания. Систематически работает над повышением летного мастерства и общетехнического уровня. За время своей летной работы освоил 90 типов летательных аппаратов. Общий его налет составляет 3000 часов; из них испытательных на текущий момент - 1753 часа. Охотно делится знанием и опытом с молодым поколением летного состава. Тов. Гарнаев Ю.А. одновременно является командиром летного отряда, членом методического Совета ГКАТ, инспектором по технике пилотирования ГКАТ. Среди сотрудников института пользуется заслуженным авторитетом". Под скрепку к вышеприведенной характеристике кадровиков вложен тезис от профкома ЛИИ: "В общественной жизни коллектива т. Гарнаев Ю.А. принимает самое активное участие, неоднократно избирался членом Цехкома и Завкома. В настоящее время является Членом Партбюро и Членом Жуковского Горкома КПСС. Политически развит. За участие в войне с Японией награжден Орденом "Отечественной Войны I Степени" и медалью "За победу над Японией". За успешное испытание новой авиатехники награжден Орденом "Трудового Красного Знамени". В 1960 году тов. Гарнаев Ю.А. был командирован в США для выполнения ответственного задания Правительства - облет вертолетов, приобретенных в США по инициативе Н.С. Хрущева. Порученное задание выполнил добросовестно". Секретарь Парткома внимательно изучает заготовки и идет к начальнику института Н.С. Строеву за санкцией на оформление главного документа "наверх". Николай Сергеевич уже после беглого просмотра текстов поднимает на "генсека" ироничный взгляд: - Ну, а где же специфика институтских дел, подвигов и достижений? Неужели о Гарнаеве так и нечего по-человечески, нормальным языком, сказать? Даю 2 дня на доработку! Ровно через двое суток в кабинет Строева входит секретарь Парткома В.Ознобкин и Председатель профкома ЛИИ М. Бухатина; они протягивают шефу красную папку, в которой тот обнаруживает несколько страниц текста под заголовком: "Основные работы испытательного профиля, выполненные тов. Гарнаевым Ю.А. за период работы в институте". Закончив чтение, Николай Сергеевич откладывает листки и обращается к стоящим перед ним секретарям Профкома и Обкома: - Ну что ж! Министерство я беру на себя! А вы созвонитесь с куратором в ЦК назавтра - если все ясно, то и нечего зря тянуть волынку!... ... Тем не менее, представление Гарнаева на звание Героя Советского Союза "по неизвестным причинам" блокируется...
* * *
- Юра! Ну что ты в самом деле! Ну возьми себя в руки! Ведь ты же сильный! Мамин голос слегка дрожит. Папа сидит на кухне за столом, опустив голову, ссутулив плечи. Что это с ним? Я тихо сижу в своей комнате и делаю вид, что решаю задачки. - Ну, Шура, пойми же! - каким-то отчаянным голосом выкрикивает он. - Проведены серьезнейшие испытания, я спас машину! Мои документы на награждение уже прошли в Министерстве! И вдруг опять всплыла эта старая история! Неужели этот рок, как проклятье, так и будет преследовать меня всю жизнь?! Папа нервно сжимает лицо ладонями. Мама обнимает его за плечи, целует иссиня-черные волосы: - Сокол ты мой ясный, ну успокойся! Тебе следует отдохнуть. Ведь люди давно называют тебя Героем! А это - главное! Главное, что ты всю жизнь отдаешь служению стране, народу! Твои победы у тебя никто не отнимет. Они навсегда останутся с тобой, мой любимый! Не горюй! Ну улыбнись, ну! Я слышу нежный мамин смех и даже немного завидую: со мной она никогда так не разговаривает! - Ну, хочешь, Юра, я спою тебе твой любимый романс? Звуки музыки льются из гостиной. Прекрасный мамин голос разносится по всему двору. Прохожие прислушиваются, останавливаясь; даже бабульки на лавочке затихли. Поет Шура Гарнаева! К нежному пению присоединяется тихое звучание струн - это папа заиграл на балалайке. Тихий вечер опускается на Жуковский. Ласточки на балконе уютно укладываются в гнездышки. Сейчас даже не слышно гудения самолетов. Цветы, кажется, подняли свои головки и прислушиваются к дуэту любви. Музыка звучит все тише. Последние щипки струн. Мамин голос замирает на самой высокой ноте. Кажется, что мелодию сейчас продолжит звездочка, загоревшаяся на небосклоне. - Юра, дорогой, иди отдыхать; ведь тебе завтра рано вставать! Свет гаснет. Тихий шепот: - Шура, родная, ты у меня одна, голубка моя, канареечка! Спасибо тебе за то, что ты у меня есть; спасибо тебе за все, за все... Ночь покрывает спящий город. Спите спокойно, люди, и знайте: летчики - ваша надежная защита!
Глава IXВ 1962 году Юра Гарнаев начинает выполнение обширной программы летных испытаний вертолета Ка-22. Точнее - не вертолета в его традиционном представлении, а скорее, комбинации из самолета и вертолета с оригинальной системой управления соосными винтами, имеющему - в век пластмасс и композиционных материалов - цельные деревянные лопасти винтов. Незадолго до того, как Юра Гарнаев приступает к всесторонним испытаниям Ка-22, - при перелете из Ташкента в Москву одна такая машина терпит катастрофу, что делает работу, порученную Юрию, еще более необходимой. Одновременно с этой работой Юрий продолжает испытания других вертолетов. В один из августовских дней 1962 года Юра на опытном вертолете попадает в аварийную ситуацию. За несколько секунд до взрыва он успевает покинуть горящую и падающую камнем вниз машину. Дверь кабины заклинивает, и к аварийному люку ему приходится добираться по узкому проходу... Парашют Юре удается раскрыть лишь на высоте около 200 метров. Конец года для него тоже связан с злоключением, едва не стоящим ему жизни: в один из предновогодних дней Гарнаев взлетает на Ми-6; вскоре связь с экипажем прерывается... Потом выясняется, что в рухнувшем на землю аппарате погибло три члена экипажа, а еще четыре у самой земли успевают выброситься на парашютах...
* * *
... Я старательно занимаюсь музыкой. Ну никак не могу запомнить эту прелюдию! Может потому, что все время прислушиваюсь, жду, когда приедет папа. Когда подъезжает наша "шоколадная" "Волга", - я узнаю даже шорох ее колес. Знакомый гудок, веселое позвякивание ключей... вот оно все ближе, ближе... - Папа! - я срываюсь с музыкальной табуретки... и замираю. Он проходит мимо меня, странно кривя губы. Не увидел? Не заметил? Меня?! Тихо-тихо на цыпочках иду следом. Папа редко плачет. В его бормо- тании разбираю только одно слово: "Погиб..." Маминого голоса я не слышу. Что будет дальше я знаю: жены летчиков соберутся и пойдут к той, которой на этот раз не повезло. Мы, дети, с ужасом и жалостью смотрим на своих друзей и подружек, оставшихся без отца. "Сирота казанская!" - сказал про одну из них неумелый воспитатель в пионерлагере. Как мы, дети летчиков, дружно его возненавидели! Как жалели подружку, умывшуюся в этот момент горькими недетскими слезами! Да, мы все рано увидели смерть; ее призрак постоянно отравлял радость нашего детства. Невозможно забыть глаза тех несчастных женщин! Про летчиков говорили: "Они не погибают, они - улетают!" Куда же вы улетаете, наши светлые? На кого покидаете нас, ваших деточек? Кто сможет объяснить нам, почему папа не пришел домой? И эти страшные знания калечат наши детские души... Люди! Не судите слишком строго таких детей! Они - жертвы! Только чьи - вот в чем вопрос. А кто ответит?...
* * * 1963 год для домашних Юры памятен одним событием - 8-дневным обследованием в авиационном госпитале. 26 марта Юра напишет своей дочери Гале: "Здравствуй, моя дорогая девочка! Письмо твое получил, очень рад, что ты не болеешь. Только зачем же плакать? Может, у тебя что болит, а ты об этом боишься сказать маме? Это неправильно: маме скажи, не бойся, и она обязательно тебе поможет. Я очень рад твоим успехам в учебе и концертах. Молодец, моя девочка! Желаю тебе и дальнейших успехов в твоих выступлениях. Поцелуй за меня Сашеньку, не обижай его - он ведь у нас самый маленький. Маму тоже поцелуй и слушайся ее. Ну вот и все. Крепко целую тебя, моя милая доченька! Папа".
* * *
...- Мама, а куда мы идем? - Только что закончилось ее занятие по вокалу. Я аккуратно езжу с ней, не пропуская почти ни одного урока: мечта стать певицей не оставляет меня. Правда, когда приезжала сестра Аллочка, она так интересно рассказывала про свою биологию, что почти переманила меня. Но нет, я все-таки останусь верна музыке! Я и в школе все время выступаю на концертах, и в пионерлагере. Мы с мамой молча идем по улицам Москвы; я уже догадалась - куда. - Мама, ведь Пресвятая Богородица одна, а изображения Её разные. Почему? - Да, Галя. Икон Божией Матери действительно много. Вот посмотри - эта икона называется "Нечаянная Радость". Как красиво! "Нечаянная Радость"... Это значит, что ты даже не ждешь ее, а она приходит, эта радость....
* * *
...И вот радость - папа дома! И... мы едем в цирк! Я сижу на заднем сидении "Волги" в новой кофточке. Ее мне папа подарил! Когда мама не видит, я начинаю воображать: эдакая барышня! В цирк нас пригласил папин друг Юрий Никулин. Он работает там клоуном. Такой смешной! А на даче летом был немного грустный, даже не шутил. Я видела, как они о чем-то с папой разговаривали.
* * *
У нас во дворе теперь все ребята хотят стать космонавтами. Даже наш Сашка. Сначала он хотел быть солдатом, ходил в шапке со звездой и с солдатским ремнем. А теперь говорит, что он - Гагарин. ... Я занимаюсь музыкой. Эти вечные этюды! А еще надо пыль везде вытереть - мама велела. Какие-то гости должны приехать... Ну вот, не успела! Дверь открывается. Заходит папа, а за ним... какое знакомое лицо! Где же я его видела? - Ну, здравствуй! Как тебя зовут? - Галя. - У меня тоже дочку Галей зовут! Папа смеется: - Что, не узнаешь? Шура, познакомься - это Юра Гагарин! Сашка стоит, как всегда, серьезный, нахмурив брови. - Ну, а тебя как зовут, солдат? Давай знакомиться! Сашка шепелявит: - Я не солдат, я - Гагалин! Юрий Алексеевич оторопело замолкает. - Вообще-то - я - Гагарин! Но Сашка упрямо топает ножкой, на глазах уже показались слезки: - Нет, я Гагалин! Юрий Алексеевич широко улыбается, протягивает Сашке руку: - Ну, давай руку! Мир? Ладно, будем два Гагариных! Согласен? Это Сашку устраивает, и он, вполне удовлетворенный, бежит играть в свои ракетки и самолетики...
* * *
Как высоко вы забрались, наши соколики! Аж в самый космос! Вас становится все больше: Герман Титов, Андриан Николаев, Владимир Комаров... Что вас тянет туда, за эту загадочную завесу? Это, наверное, ваша тайна...
* * *
- Папа, а на чем тебе больше нравится летать, на самолетах или вертолетах? - Как тебе сказать, дочка: я все машины люблю. Машина - она ведь живая, это как бы мой воздушный конь. Я каждый раз иду навстречу с ним и заранее его люблю и жалею. Может быть, он болен? А я, как врач, обязан выяснить что с ним и как его здоровье. Если он болен - как его здоровье поправить. Тогда он долго будет верно служить людям. - Папа, а ты не боишься? Ну - упасть, разбиться?... - Конечно, дочка, бывает страшно, но лишь какой- то миг. А так мне бояться просто некогда: в полете голова занята работой, выполнением программы испытаний. Тут уж не до страха. Я всматриваюсь в его мужественное лицо. На лбу и под глазами пролегли суровые
морщинки. Он весь - в постоянном напряжении. Вот и сейчас он разговаривает со
мной, а сам, видимо, обдумывает очередное полетное задание. Я не зову его: он
в мыслях своих уже далеко - там, в небе... ... - Все, все, все! Ну что же вы, еще не готовы? - мамин голос возвращает нас на землю. Ой, мы и забыли, что сегодня все летчики едут в лес! - Мама, возьми мой купальник! - Юра, держи полотенце. Здесь в пакете курица, в сеточке - помидоры. И возьми что-нибудь Сашеньке попить. Сашка ковыляет за ними со своим молотком. - А молоток-то зачем? - Я - мастер, буду гвозди забивать! - Да ты и так уже ковровую дорожку к полу приколотил! Мама легонько дергает меня за косу: - Оставь Сашеньку в покое, лучше возьми его горшок! Внизу слышно гудение машин. Одна, другая... - Едем, едем! Ветер свистит в ушах. Сашка уже штурман - вцепился в руль, но я его не трогаю - от мамы попадет!
|
