Собрано 773 голоса.

По благословению святителя Спиридона Тримифунтского.

 Андрей и Юлия Гащенко

Как мы нашли своего малыша? История у нас была очень непростой. Очень. Даже опытные друзья-усыновители думали, что у нас с мужем ничего не получится, но с Божьей помощью, всё удалось.
А дело было вот как: ещё до свадьбы мы с мужем оба были волонтёрами – посещали в числе других православных активистов детские дома, беседовали с детками о христианской вере, добродетелях, устраивали православные лагеря в дни каникул и т.д. Ещё тогда я очень близко воспринимала горе детей-сирот. Многие из них открывали мне свои души, и я остро чувствовала их боль, всем сердцем желая вытащить из этой жуткой мельницы хотя бы одну детскую жизнь. Я дала обет Богу, что если Он выдаст меня замуж, и благословит родить ребёнка, то спустя год я возьму приёмного малыша.
Когда мы с мужем поженились, мне был 21 год, мужу 25 лет. Я на следующий же день после венчания готова была бежать в детский дом, но муж сказал, что нужно немного повременить – ни квартиры, ни хорошей зарплаты у нас не было. Прошло полгода, но мы так и жили в съёмной гостинке, еле дотягивая от зарплаты до аванса. Я поняла, что положение наше вряд ли изменится к лучшему, но сдаваться не собиралась – сердце грела мысль, что Господь всё управит и мы сможем помочь хоть одному малышу. Спустя 9 месяцев после свадьбы я забеременела. Нашему счастью не было предела! Только вот все наши родные не очень разделяли радость – на что жить собираетесь? Как ребёнка поднимать, если сами на ногах не стоите? Да почему же не стоим! Живём отдельно, хоть и на съёмной квартире, зарабатываем на жизнь честным трудом (муж – пономарь нашего храма, преподаватель Основ православной культуры в кадетском корпусе, а я – приходской журналист), в общем, карабкаемся, как можем, и ни у кого ничего не просим. Не из гордости, а по любви – родители наши тоже не из богатых.
Так, родился наш первенец – сынок Николай. Держа его на руках, прикладывая к груди, я всё время думала о тех малышах, которые даже не знают, что такое мама, никогда не чувствовали её тепла, любви. Я горячо молилась, чтобы Господь помог нам помочь какому-то ребёнку, и всё выжидала, когда настанет момент исполнения Божьей Воли. Когда сыночку исполнился годик, я спросила у мужа, не пора ли нам расширить свою семью. Муж был не против, лишь спросил, потяну ли я физически и морально двух крошечных детей сразу? В тот момент я готова была прыгать от счастья, ведь поняла, что мне дан «зелёный свет». Взяв благословение у своего духовника, мы приступили к сбору документов. Но не тут-то было!
Хоть в законе и не указано, что наличие собственного жилья для претендентов на усыновление обязательно, но чиновники считают, что это необходимо. На тот момент мы уже жили в двухкомнатной квартире мужа моей сестры – они люди очень состоятельные (имеют двухэтажный дом, а квартира пустовала),  и очень добрые – предоставили нам квартиру в безвременное пользование на безвозмездной основе. Мы даже договор заключили, что родственники нас не выгонят в ближайшие пять лет, чтобы инспектор органов Опеки удостоверилась, что нам есть, где жить и ситуация стабильная.
Даже не хочется описывать, сколько тонн бумажек нам пришлось собрать, сколько всего перенести (даже перепрописываться, чтобы сменить другой район, и, следовательно, иметь возможность обратиться в другой отдел органов Опеки), чтобы СПУСТЯ 9 МЕСЯЦЕВ получить заветное заключение о возможности быть усыновителями. Ко всему прочему кошмару тех дней прибавились огромные проблемы с моими родителями, которые категорически не соглашались с нашим решением принять в семью чужого ребёнка. Пришлось пережить череду сердечных приступов, скандалов, истерик, чтобы доказать, что каждый имеет право на принятие собственного решения. Ну вот, наконец, даже родители смирились с мыслью о пополнении нашей семьи «чужеродцем», и казалось, что все муки позади, но предстояло ещё многое пройти.
Помню, как в Опеке нам сказали, что нормальных и даже относительно здоровых детей в банке данных нет, что кругом одни инвалиды, но затем предложили  одну трёхмесячную девочку. Всё хорошо, но папа у неё – армянин. Мы с мужем не националисты, но пытались оценить ситуацию здраво – на фоне нас – русоволосых и светлоглазых, на фоне нашего кровного сына - голубоглазого блондина, девчушка будет сильно выделяться. Малышка и так уже многое в своей крошечной жизни перенесла, имеем ли мы право подставлять её под каждодневный расстрел наших родственников и всех окружающих? Моё сердце готово было принять хоть негритёнка, но думать надо было не только о себе.
Спустя 2 недели, перерывая известную уже вдоль и поперёк базу данных, я наткнулась на фотографию двухлетней девчушки. Сердце почувствовало что-то родное. В министерстве оператор нам сказала, что девочка очень больная, сильно отстаёт в развитии и буквально вчера на неё написали отказ очередные претенденты в родители. Мы с мужем решили хотя бы познакомиться с ребёнком, тем более, что Дом малютки находился не так далеко от нашего местонахождения.
Встреча оказалась очень непонятной, её даже почти не было. Из двух часов, которые у меня были в распоряжении, 1,5 часа я провела в кабинете главного врача, которая всё это время подробнейшим образом расписывала мне историю развития и болезней девочки. От такого «послужного списка» я была в шоке! Первая мысль была о том, что такую кучу болячек мы не потянем даже чисто финансово, но сердце не сдавалось, и я попросила всё равно показать мне малышку. Я ожидала увидеть девочку в красивеньком платьице – знакомятся ведь всегда в лучшем виде! Но через 20 минут мне вывели на свидание маленького, неказистенького, коротко стриженного голенького «муравьишку» с оттопыренным переполненным памперсом и нелепой, растерянно-испуганной улыбкой на лице.
Времени на знакомство почти не оставалось, да и желания особого, глядя на это несчастное создание, не издающее ни одного звука, не говоря уже о человеческой речи (малышка даже нескольких слов говорить не умела), честно говоря, не возникало – горький комок жалости и разочарования подкатил к горлу и не отступал всю 10-минутную встречу.
В этот же день мы с мужем от отчаяния попросили показать нам ту самую трёхмесячную армяночку. Девчушка – просто чудо! Такой прекрасный взъерошенный воробышек на меня смотрел, так агукал! По человеческой логике всё стало бы ясно – надо забирать. Но у материнского сердца своя логика – меня никак не отпускал образ неказистенького больного «муравьишки», который так нуждается в семье, в заботе, в любви и в уходе. Мы с мужем стали на распутье – взять здоровенькую девочку, но обречь её на насмешки и неприятие родственников, или помочь двухгодовалой больной малышке, что тоже не вызвало бы одобрения, но спасло бы жизнь ребёнку? Именно слово помочь ассоциировалось со вторым ребёнком, ведь с её ничем не выдающейся внешностью и кучей болячек никто не выстраивался в очередь, чтобы взять её в семью. У первой же девчушки было множество шансов – она только что попала в банк данных, и крошечный возраст в сочетании с прекрасным здоровьем послужат в её пользу. Вот и думали – выбрать более лёгкий, на первый взгляд, путь или взять заведомо больного и проблемного ребёнка.
Выбор может быть лёгким лишь теоретически, а вот когда попадаешь на распутье двух детских жизней и должен выбрать, кому дать шанс на обретение семьи, а кого этого шанса лишить, становится просто жутко.
Я прорыдала, промолилась и промучилась в думах всю ночь. Более тяжёлой ночи в моей жизни ещё не было. Что же делать? Не жребий же бросать (кстати сказать, даже имена у девочек были одинаковые!)! Духовник посоветовал крепко молиться и просить Господа указать единственно верный путь. На следующий день я решила сходить на второе, решающее свидание с «муравьишкой». Перед этим я зашла в храм святителя Спиридона Тримифунтского, которого мы с мужем очень почитаем, и который всегда помогал нам своим явственным присутствием во всех жизненноважных делах. Я бросилась на колени перед ковчежцем с частицей святых мощей батюшки Спиридона и перед его честными сапожками, которые хранятся в храме, и в рыданиях просила открыть нам Волю Божью, открыть путь, которым должны идти ко спасению именно мы.
Когда я, стоя в храме, читала акафист святителю Спиридону, то в голове крутился лишь один вопрос: каким путём идти – более лёгким (а именно таковым нам виделся путь с трёхмесячной малышкой) или более тяжёлым, выбранным из милосердия? Не хотелось самочинно геройствовать и взваливать на себя непосильный Крест, чтобы не надорваться и не сбросить его на полпути. Хотелось, чтобы Сам Господь определил ту меру, которую мы в состоянии вынести. Эта вопросительная мысль кружилась в голове лишь до тех пор, пока я не наткнулась в акафисте на живоносные слова: «Радуйся, яко трудный путь предприял еси, движимый милосердием» (Икос 7). После произнесения этой фразы я всё поняла! Вернее, прочувствовала сердцем. Тревога и смятение, охватывавшие сердце буквально секунду назад, теперь отступили, и слёзы благодарной радости покатились из глаз. Я поняла, что Господь указал нам путь примером жизни нашего глубоко почитаемого святого.
Ехала я на свидание уже не к нелепому «муравьишке», а к своей доченьке, прося Господа закрыть мои глаза на всё ненужное, наносное, внешнее (в том числе и устрашающие диагнозы), но отворить очи сердца на самое главное – душу малышки.
В Доме ребёнка весьма удивились, что я приехала второй раз, ведь предыдущее претенденты на родительство после первой встречи с ребёнком уже не возвращались. Дочка тоже всё почувствовала! Она смотрела на меня уже не растерянно-испугано, но вопрошающе заглядывала прямо в мою душу: «Ты - МАМА?».
Всё свидание слёзы радости катились из моих глаз – Я НАШЛА!!! НАКОНЕЦ, НАШЛА!!! В этот же день воспитатели младшей группы, из которой доченька только недавно перешла в среднюю, отдали мне её малышковские фотографии, со словами: «Мы ждали, когда сможем передать их её МАМЕ!». Я смотрела на фото, на озорного ребёнка и уже не видела ничего отталкивающего, вызывающего разочарования или нелепости, потому что я смотрела на неё теперь глазами МАМЫ, а не рыночного покупателя.
Как же мне хотелось не расставаться больше с доченькой! Как хотелось в этот же день забрать её домой! Но испытания продолжились – оказалось, что малышка не имела официального статуса на усыновление, и пока все её документы не оформятся, мы не можем её забрать даже под опеку! Так наши свидания затянулись на целых 5 месяцев! За это время мы с дочкой многое пережили – одни свидания два раза в неделю и слёзные разлуки чего стоили! Но и сблизились мы тоже не на шутку.
Понимая, что всё промыслительно, я верю, что этот отрезок нашей жизни был дан всей нашей семье не зря. Лишь через 9 МЕСЯЦЕВ, считая от начала нашего усыновительного процесса и сбора бесконечных бумажек, дочка была дома. А ровно через год мы, наконец-то, дождались решения суда о присвоении дочке нашей фамилии и отчества. Теперь наша Ника (а именно так зовут нашу дочь) окончательно стала нашей победой (именно так переводится её имя с др.греч.)!
Мы с мужем подметили интересную тенденцию – всё в нашей семье делилось на отрезки в 9 месяцев: 9 месяцев мы с будущим супругом встречались до вступления в брак, 9 месяцев ждали беременности, 9 месяцев я вынашивала сыночка, 9 месяцев мы «воевали» за нашу доченьку, и ровно на 9 месяцев она оказалась старше своего братика!
Кстати, младший братик принял Нику на удивление всех очень радушно! Даже слишком – Никуля не знала, куда ей деваться от затискиваний братишки, который всё время норовил обнять и поцеловать сестрёнку, приносил ей все свои игрушки. Так что, миф о том, что кровные дети принимают приёмных в штыки на нас, слава Богу, не сработал, хотя и от идеальной наша ситуация была далека – лишь первый месяц мы не замечали никаких сложностей. Дальше были и жуткие истерики дочки на ровном месте, и беспричинные, на наш взгляд, крики, и жуткие сосания пальцев, и раскачивания, и метания в агонии каждой ночью, и наш гнев, и отторжение, и уныние… Все мы живые люди и ничто человеческое нам не чуждо. Другое дело, если ты понимаешь, ради чего стоит всё перетерпеть, Кто помогает нам всё преодолеть.
Преодолевать, наверняка, придётся ещё очень многое, но картина того, как дочка меняется в лучшую сторону, как превращается из мальчуганистого «муравьишки» в девочку с косичками и ямочками на пухленьких щёчках, как всем своим детским сердечком стремится к маме и папе, помогает держаться на плаву несмотря ни на что, радоваться малейшему успеху и даже самому незначительному достижению.
Когда слышу от дочки: «Мамуська, я тебя люблю! Сильно-пресильно!», понимаю, что мы выбрали верный путь! Спасибо Господу и святителю Спиридону, что указали нам единственно верную дорогу! Даст Бог, мы обязательно подарим семью ещё не одному малышу!
P.S.  Кстати, крошечную тёзку нашей доченьки, как мы и предполагали, забрали в семью через неделю после нашей встречи.
А насчёт ситуации со здоровьем доченьки: большинство диагнозов нашей Никуськи не подтвердились!
Слава Богу, Своей Любовью наши пути устрояющему!!!