Не просто судьба

Пять лет назад, 3 октября 2005 г. в Мо­скве, на кладбище Донского монасты­ря, по благословению и при участии Па­триарха Московского и всея Руси Алексия II был перезахоронен прах известного генерала Антона Ивановича Деникина, командовавше­го антибольшевистскими белыми силами во время Гражданской войны в России. После многих лет клеветы и замалчивания мы мо­жем ответить на вопрос: каким человеком он был на самом деле. Деникин — один из белых генералов, кото­рых в советское время карикатурно изобра­жали в виде жирных и злых собак с пеной на клыках, на поводке у Антанты. Советские историки и писатели, особенно бывший граф А.Н. Толстой, называли его монархистом, кон­трреволюционером, крепостником, только и мечтающим вернуть в Россию самодержавие, а рабочих и крестьян превратить в рабов. Пи­сали о нем, как о недалеком, нерешительном человеке, бездарном командире, страдающем, к тому же, бронхитом и в силу этого обстоя­тельства больше думающем о собственном здоровье, нежели о своей ответственности за судьбы России и армии. В советское время имя белого генерала Деникина стало нарица­тельным, а определение «деникинец», «дени­кинский офицер» могло сразу поставить не­которых людей вне закона, превратить их во «врагов народа». На самом деле он был настоящим патриотом России и поэтому не любил тех, кто посягал на целостность Отечества, и в первую очередь кайзеровскую Германию. Не любил он также всяческих демагогов — социалистов и демо­кратов, разрушающих оголтелой пропагандой живое тело России, разлагающих ее воору­женные силы. Отец Деникина — Иван Ефимович (1807 — 1885 гг.) был не помещик, а крепостной кре­стьянин, которого в 27 лет сдали в рекруты. За 22 года тяжелой солдатской службы в царство­вание Николая дослужился до звания фель­дфебеля (по-современному — старшины), за храбрость и добросовестную службу был до­пущен к «офицерскому экзамену» и получил первый офицерский чин прапорщика. Он уча­ствовал в Крымской и Венгерской кампаниях, в подавлении польского восстания 1863 г., а в 1869 г. вышел в отставку в чине майора и через два года женился на польке Елисавете Фран­цисковне Вржесинской — будущей матери Ан­тона Ивановича. Он родился 16 (4) декабря 1872 г., в день Пре­подобного Саввы Сторожевского и 25 декабря того же года был крещен в Православную веру. Большую роль в становлении Антона сыграли его родители. От отца он унаследовал сол­датскую прямоту и неприятие лжи, от мате­ри — уважение к людям. Окончив начальную школу, Антон поступил в реальное училище, где выявились его любовь к математике (она помогла ему поступить в юнкерское училище и в Академию Генштаба), готовность оказать помощь одноклассникам, среди которых были и поляки (т.е. никакого чванства или нацио­нально эгоизма), и, наконец, его талант в на­писании рассказов и очерков, что помогло ему впоследствии стать замечательным военным писателем и публицистом, автором многочис­ленных очерков о Русско-японской и Первой мировой войн и беспримерной в своей правди­вости истории Гражданской войны в России — 5-томного собрания «Очерков русской смуты». Еще одна особенность Деникина — необычай­ное трудолюбие и упорство. Стать офицером, защитником Родины он мечтал с детских лет. И он стал офицером и всю свою дальнейшую жизнь построил сам, не имея ни знатных роди­телей, ни связей в высшем свете. Деникин поступает в юнкерское училище, бле­стяще оканчивает его, производится в подпору­чика и становится офицером-артиллеристом, а через три года поступает в академию Гене­рального штаба, которую оканчивает в 27 лет по 1-му разряду и за отличные успехи полу­чает чин капитана (минуя поручика и штабс­капитана). Возвратившись после Академии в родную артиллерийскую бригаду, капитан Деникин назначается старшим офицером ба­тареи. Здесь, в бригаде, он быстро завоевал авторитет среди офицеров своими професси­ональными навыками и знаниями. В июле 1902 г. направляется на службу в штаб 2-й пехотной дивизии, стоявшей в Брест-Литовске, а в октя­бре — в Варшаву для приобретения обязатель­ного годичного ценза командования ротой. За время командования пехотной ротой Антон Иванович глубоко изучил боевые и нравствен­ные качества русского солдата: его легкую приспособляемость к самым сложным усло­виям походной жизни, смекалку, «терпимость к иноплеменным и иноверным», готовность к самопожертвованию ради спасения товарища и офицера — эти качества вызывали у ротно­го командира любовь и уважение к «нижним чинам», которые Деникин сохранил до конца жизни. В советское время, по понятным причинам, совершенно не упоминается о становлении Де­никина как командира, военачальника в годы русско-японской войны 1904 — 1905 гг. Нача­ло войны застало его… прикованным к боль­ничной койке. Не дожидаясь выздоровления, он подал рапорт о направлении в Действую­щую армию. Капитан, а затем подполковник Деникин при­нимал самое непосредственное участие в сражениях Русско-японской войны. Командуя кавалерийскими отрядами, он приобретал вы­сокие боевые качества русского офицера: хра­брость, решительность, умение организовать бой и взять на себя полную ответственность за выполнение боевой задачи подчиненными войсками. Его боевая деятельность, особенно в конном отряде генерала П.И.Мищенко, по­лучила высокое признание у командования и подчиненных и отмечена в июле 1905 г. пред­ставлением его к чину полковника и награжде­нием двумя боевыми орденами. Отмечая храбрость, мужество и самоотвер­женность русских солдат и казаков, Деникин вспоминает в то же время и о традиционном отсутствии чувства мести у русского человека к поверженному врагу. Он рассказывает: «Ка­заки подобрали своих раненых и японских. Последних оставили в деревне вместе с персо­налом отбитого раньше японского госпиталя, снабдили медикаментами и повозками. Хму­рые, бесстрастные, толпились раненые японцы вокруг своих повозок, не понимая еще, что их отпускают к своим» (Путь русского офицера, с.151). Впоследствии чувство рыцарства по от­ношению к противнику и уважение подобных качеств у противника станет одной из черт Де­никина. Кстати, во время Гражданской войны он никогда не приказывал расстреливать взя­тых в плен красноармейцев, наоборот, призы­вал их в ряды Добровольческой армии, и они, по свидетельству современников, сражались с красными отрядами порою лучше, чем их быв­шие противники. Поражение в Русско-японской войне отраз­илось на судьбе каждого россиянина. Начав­шаяся в январе 1905 г., революция нанесла мощный удар по самодержавию, по идеалам «Вера, Царь, Отечество», которым твердо был привержен Деникин. С первыми признаками революции он позна­комился, пробираясь по железной дороге из Маньчжурии в Петербург. Оголтелая револю­ционная пропаганда различных партий среди безвластия и озверелых масс, особенно разру­шительные лозунги большевистских агитато­ров: «Долой самодержавие!», «Долой военных начальников!», «Вся власть народу!» виделись Деникину «демагогической пропагандой», ве­дущей не только к развалу армии, но и к раз­рушению государства, всего жизненного укла­да русского общества. Он остро переживал обоюдную жестокость властей и восстав­ших, но еще острее — «бунты» в армии и на флоте, а также хулу военных людей и тех понятий о долге, которые им внушали на службе. «Первая революция, кроме лозунга «Долой!» не имела ни определенной про­граммы, ни сильных руководителей, ни, как оказалось, благоприятной почвы в настрое­ниях народных». Хотя революция была подавлена, некоторые офицеры, не выдержав жестоких расправ, атмосферы шельмования, издевательств, унижения, предпочли уволиться из армии. Однако большая часть их, к которой принад­лежал и Деникин, не побоялась вскрывать причины поражения в войне и выступила с предложениями по проведению реформ. Деникин полагал, что в интересах обороны России на Дальнем Востоке необходимо безот­лагательно приступить к строительству Амур­ской железной дороги, создать сеть дорог, произвести инженерное оборудование театра военных действий. В своем очерке «Русско­китайский вопрос» он писал: «И презрением заклеймили бы история и потомки то дряблое, бессильное и безвольное поколение, которое, растеряв высокие идеалы патриотизма и веру в светлую будущность обновленной России, повернуло бы вспять от Великого океана, не испив до дна чашу смертного боя!». Эти слова показывают нам Деникина истинным патрио­том России, мыслящим не только военными, но уже и государственными категориями. И разве не злободневно звучат эти слова в на­стоящее время, спустя более 100 лет со време­ни, когда они были написаны? Будучи начальником штаба бригады, а за­тем — командиром полка, Деникин все силы отдает подготовке солдат и унтер-офицеров, пишет для них, опираясь на опыт прошедшей войны, специальные наставления, действуя по суворовскому принципу: «учить войска тому, что необходимо на войне». Он уделяет боль­ше внимания (и времени) их полевой выучке, чем парадам и церемониальным маршам. Вос­питывает солдат и офицеров на героических традициях части. Деятельность полковника не осталась незамеченной в верхах, в июне 1914 г. за отличие по службе он был произведен в генерал-майоры. Между тем мир стоял на пороге новой бойни. Предлог был найден: убийство в Сараево 28 июня 1914 г. наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Франца Фердинанда. На­чалась четырехлетняя кровопролитная миро­вая война. В России ее встретили с патриотиче­ским подъемом, назвав Второй Отечественной, Великой. Генерал Деникин в своих воспоминаниях, говоря о причинах войны, целиком возло­жил вину за ее развязывание на Германию и Австро-Венгрию, особенно на Германию, ис­поведавшую «воинствующий пангерманизм», «превосходство высшей расы» и исторически сложившуюся «ненависть к славянам». Он до конца дней своих не смог смириться и с при­зывами большевиков к «поражению царского правительства» и считал их главными вино­вниками разложения армии, «пособниками немцев». И это действительно было так, ибо вся политика и пропаганда большевиков во время войны совпадала с целями германского Генерального штаба. Генерал Деникин накануне объявления войны вступил в должность генерал-квартирмейстера 8-й армии, командующим которой был на­значен генерал А.А. Брусилов. В эти трудные дни генерал Деникин чувствовал себя в шта­бе крайне неуютно. Составлению директив, диспозиций он предпочел участие в боевой работе. С согласия Брусилова уже в сентябре принимает командование 4-й стрелковой бри­гадой (именуемой Железной), во главе кото­рой участвует в тяжелых боях в Галиции, «и на строевом поприще выказывает отличные дарования боевого генерала». 11, 12 и 13 сентября завязались жестокие бои в районе деревни Дорнфельд, где стрелки бригады, отбивая в ожесточенных схватках, переходящих в рукопашную, многочисленные атаки превосходящих сил противника, усеяли австрийскими трупами все подступы к своим позициям. И в этих боях генерал Деникин про­явил личное мужество, хладнокровие и полное владение обстановкой. 4-я бригада подтверди­ла свое наименование Железной. За доблесть бригады ее командир генерал Деникин был на­гражден «Георгиевским оружием». Пользуясь бездействием Англии и Франции на Западном фронте, германское командова­ние перебросило большую часть своих сил в Польшу и Прибалтику. Развернулись крово­пролитные бои на Северо-Западном фронте, в результате которых наши войска вынуждены были отступить с территории Польши. Нача­лось отступление русских армий на всем Вос­точном фронте. Однако на фоне этого «великого отступления» снова отличилась Железная дивизия, взяв в ночном бою город Луцк, захватив пленными 158 офицеров и 9773 солдата, что по числен­ности равно составу дивизии, а также 26 пуле­метов и одно орудие. За взятие Луцка многие солдаты и офицеры Железной были награжде­ны орденами и медалями, А.И. Деникин произ­веден в генерал-лейтенанты. С середины ноября 1915 г. на Восточном фрон­те наступило относительное затишье. Обе стороны, истощенные в непрерывных боях, перешли к обороне, увеличивая свой личный состав, наращивая вооружение, боеприпасы и технику для возобновления активных боевых действий. В этот период командующий войска­ми Юго-Западного фронта генерал А.А. Бруси­лов разработал план крупной наступательной операции, вошедший в историю под названи­ем «Брусиловского прорыва». В этой операции значительную роль сыграла Железная дивизия генерала Деникина. Необходимо подчеркнуть, что помимо обу­чения и вооружения воинов генерал Деникин большое значение придавал их нравственному воспитанию. Главную роль в этом играла Цер­ковь, имеющая своих представителей во всех штабах и полках. Духовенство вело активную работу по воспитанию у воинов готовности к самопожертвованию за веру, царя и Отечество, а также исполнению нравственных устоев ре­лигии. Большое воздействие на верующих — от генералов до рядовых — имели богос­лужения о ниспослании Всевышним победы, а также обряды отпевания и захоронения пав­ших воинов. На рассвете 4 июня мощная артиллерийская канонада возвестила о начале «Брусиловского прорыва». Русская артиллерия в течение всего дня крушила вражеские окопы, снимала пере­крытия с блиндажей, проделывала проходы в заграждениях. С утра 5 июня наша артиллерия вновь обрушила удар на вражеские позиции, а вслед за ней пехота с мощным русским «ура!» бросилась в атаку. К исходу дня полки Же­лезной дивизии полностью овладели первой позицией австрийцев и выполнили боевую за­дачу. Трофеи дивизии составили 29 орудий, 26 пулеметов и 4588 пленных.Во всем этом видно грамотное и твердое управление войсками со стороны генерала Деникина. В целом «Брусиловский прорыв» имел большое военно-политическое значение. Он привел к крупному поражению австро-германских войск в Галиции и на Буковине. Большой вклад внесла в разгром врага и Железная дивизия, действовавшая на острие главного удара. И не случайно имя ее начальника генерала Деникина стало популярным в русской армии. В сентябре 1916 г. он был назначен командующим 8-м армейским корпусом. Конец 1916 г. характеризуется ухудшением обстановки в стране. Приближался социальный взрыв, детонатором которого были Ленин и большевики. Решительный противник революционных действий, Деникин видел в них опасность развала армии, которую он считал главным гарантом сохранения Великой России. Ему, как и большинству генералов, решительная победа над немцами виделась как реальный путь усиления России. Жизнь и деятельность генерала Деникина — это не просто судьба, убеждения, поступки одного человека, «классового врага» в представлении социалистов-радикалов. Это судьба значительной части русского народа, любившей Родину, желавшей ей могущества и процветания. С детства привыкший добиваться желанной цели собственным трудом, воспитанный в юнкерской казарме в стороне от политических бурь на вековых идеалах служения царю и Отечеству, Деникин, как и подавляющее большинство русских офицеров, исполняя свой долг и присягу, «твердо противостоял левым противогосударственным течениям». Что касается эволюции его политических взглядов, то они на протяжении всей жизни генерала не претерпели изменений. Он был и остался лояльным к идее монархизма. А врагами России видел социалистов, которые, по его мнению, несли главную угрозу государственности и армии, а значит, были пособниками немцев. В данной статье я не буду касаться деятельности Деникина в период от момента Февральской революции и до окончания Гражданской войны, они достаточно описаны в литературе. Но следует отметить, что он раньше других генералов-эмигрантов нашел в себе мужество отказаться от призывов к продолжению братоубийственной Гражданской войны. Деникин постоянно думал о России, интересовался ее жизнью, видел, как растет ее экономический потенциал и международное признание. В связи с приходом к власти Гитлера и растущей угрозой нападения фашистской Германии на Советский Союз генерал резко меняет тон своих публичных выступлений и призывает оказать поддержку Красной армии, которая должна выступить на защиту родных очагов. Оставаясь до конца жизни верным своим антикоммунистическим взглядам, Деникин, как патриот старой России, ненавидел Гитлера и всех тех, кто стремился посягнуть на независимость Родины. Для 65-летнего генерала гитлеровская агрессия была куда большим злом, чем советская власть. Когда немцы оккупировали Францию, Деникин и его жена жили в маленьком городке Мимизан на побережье Атлантики. Узнав, что здесь проживает бывший Главком белых войск, немецкий комендант предложил ему переехать в Германию, где обещал лучшие условия жизни и возможность продолжить исторические исследования, получив в свое распоряжение большой архивный материал. Старый русский генерал ответил на это предложение категорическим отказом. Нападение Гитлера на Советский Союз раскололо эмигрантское общество. Одни, как, например, П.Н. Краснов, А.Г. Шкуро, С.Г. Улагай, тут же пошли в услужение к фашистам. Были в эмигрантской среде и "осторожные" , выжидавшие, как повернутся события. Что же касается генерала Деникина, то он, как и большинство его соратников по Добровольческой армии, до конца остался патриотом России, огорчаясь поражениям и радуясь победам Красной армии. Позднее, уже в 1943 г., один русский, одетый в немецкую военную форму, спросил Деникина: «Скажите, генерал, почему вы не идете на службу к немцам? Вот ведь генерал Краснов…». «Извольте, я вам отвечу. Генерал Деникин служил и служит только России. Иностранному государству не служил и служить не будет». Наблюдая после Гражданской войны за жизнью на Родине издалека, многое, происходившее в стране, он называл своими именами, теми, которыми они называются и в настоящее время. Сталин ему виделся «кровавым большевистским диктатором», а его внутренняя политика — «умерщвлением духа русского народа». Опасаясь насильственной депортации в СССР, Деникин в ноябре 1945 г. уехал с женой в США, где собирался завершить книгу «Путь русского офицера» и приступить к капитальному труду «Вторая мировая война». На протяжении всей своей жизни он был человеком верующим. Рассказывает его дочь Марина Антоновна: «Я с ним каждое воскресенье ходила в Сергиевское подворье в Париже. Он был православным до глубины души, я больше не встречала людей такой сильной и искренней веры. Об этом отец говорит в своей последней книге «Путь русского офицера», где православие называет самой лучшей религией («Новые Известия», октябрь 1999 г.)». Еще одна боль томила душу генерала: он должен был приложить усилия, чтобы повлиять на англо-американское решение выдать Сталину солдат РОД (в РОД служили не «власовцы», а бывшие советские военнопленные, которые по советским законам считались «дезертирами» и «предателями», находились в ужасающих условиях, умирали в гитлеровских концлагерях тысячами, не получая помощи ни от правительства, ни от Красного Креста, т.к. СССР в международном Красном Кресте не состоял. Немецкое командование, не доверяя солдатам РОД, направило их подразделения на защиту Атлантического побережья от вторжения союзников, но практически никакого сопротивления англо-американцам они не оказали и почти поголовно сдались). И вот, в обращении к командующему оккупационными силами США в Европе генералу Д. Эйзенхауэру 31 января 1946 г. Деникин описал ужасающее положение людей, которые, узнав, что их хотят выдать Сталину, кончали жизнь самоубийством, только бы не попасть в большевистский застенок. Деникин просил пойти навстречу несчастным, оставшимся в живых, не допускать их выдачи, дать им права беженцев. «Существует еще и воинская этика, не допускающая насилия даже над побежденным врагом. Существует, наконец, христианская мораль, обязывающая к справедливости и милосердию. Я обращаюсь к Вам, Ваше Превосходительство, и надеюсь, что голос мой будет услышан», — так заканчивал генерал свое письмо. Но тщетно! Все эти люди были выданы «отцу народов» и, видимо, поголовно погибли в лагерях ГУЛАГа. Не удалось Деникину выполнить все намеченное. Старость и болезни подкрались к бывшему Главнокомандующему Вооруженными Силами Юга России. 7 августа 1947 г. он умер от сердечного приступа в госпитале Мичиганского университета в городе Энн-Эрбор. Понимая, что умирает, собрав последние силы, сказал жене Ксении Васильевне, чтобы передала дочери Марине и внуку Михаилу: «Я умираю спокойно. Оставляю им ничем не запятнанное имя». Генерал помолчал и почти крикнул громким шепотом: «Вот не увижу, как Россия спасется!»