Мой дед Суриков Иван Иванович родился 3 января 1869 г. по старому стилю в деревне Барыково Новоторжского уезда Тверской губернии. Судя по записи в церковной книге, 2 февраля 1890 г. он был обвенчан в церкви Михаила Архангела погоста Архангельское (сейчас этот населенный пункт вместе с бывшим погостом носит название села Красное – И.С.), находящегося рядом с деревней Барыково, с крестьянской девицей Ягненковой Феклой Ивановной из деревни Мытницы того же уезда. У деда и бабушки родилось 10 детей, из которых трое умерли в младенчестве (два мальчика и девочка Екатерина). Первенец Николай, родившийся примерно в 1895 г., умер через три года из-за болезни. Однако эти сведения, почерпнутые из рассказов моих родственников, могут быть неверными, так как я не обнаружил записей о рождении и смерти Николая ни в одной из церковных книг. По записи в Метрической книге Тверской Духовной Консистории по церкви Михаила Архангела я обнаружил, что 20 февраля 1900 г. у И.И. и Ф.И. родился сын Василий, умерший в тот же день. По слабости ребенка его крестила бабка деревни Барыково Дарья Косьмина, видимо, не в церкви, а дома. Семеро детей дожили до взрослого возраста: Анна, Петр, Михаил, Александра, Иван, Екатерина вторая, Ефрем. Это мои дяди и тетки, к настоящему времени уже покинувшие этот мир.
До начала XX века дед жил вместе с братьями в одной избе в Барыково. Позднее старший брат Максим унаследовал дом отца, средний брат Михаил построил свой дом, а мой дед с семьей переехал в город Торжок. Этот переезд, очевидно, произошел после 1903 г., когда еще в Барыково родился мой отец, Суриков Михаил Иванович. По-видимому, в 1890 г. дед в возрасте 21 полный год, как и положено, был призван в армию. В Барыково ездил в отпуск. В то время служба в царской армии продолжалась 15 лет, из которых часть лет приходилась на действительную службу, а часть — на пребывание в запасе. Во всяком случае, в метрических записях церкви Михаила Архангела о крещении Анны в 1897 г., Василия в 1900 г., Петра в 1901 г., Михаила в 1903 г. дедушка назван солдатом. Дед знал грамоту, имел хороший почерк, служил писарем в охране на Путиловском заводе в Санкт-Петербурге, а русско-японскую кампанию 1904 — 1905 гг. провел в роли штабного писаря в Манчжурии. Видимо, после возвращения из армии в 1905 г. дед с семьей переехал в Торжок, где арендовал дом на Конной улице. Однако переезд в Торжок не означал перемены в сословной принадлежности деда. До 1917 г. в Метрических записях Богоявленской церкви города Торжок о крещении его детей он обозначался как «Новоторжского уезда Никольской волости ныне проживающий в г. Торжке крестьянинъ Иванъ Ивановъ Суриковъ».
В Торжке на Конной дед содержал питейное заведение с биллиардом. Дом на Конной сгорел во время Великой Отечественной Войны. Около 1912 г. дед купил большой дом и землю в Торжке. Этот двухэтажный деревянный дом на Успенской ул. (ныне ул. Володарского, 17) до сих пор служит людям. В нем 7 комнат на первом этаже и 3 комнаты наверху. Чуть ли не весь Торжок помнит, что этот дом принадлежал Сурикову И.И., моему деду. На своих 8 десятинах земли дед выращивал не только овощи, но также сеял озимую пшеницу, что в те годы было достаточной редкостью, овес, турнепс для скота. Дед пытался наладить культурное фермерское хозяйство. У него было шесть лошадей. Он интересовался сельскохозяйственной литературой. По каталогу выписал американскую сеялку. В работе ему помогали сыновья, особенно мой отец Михаил. По словам моей тетки Екатерины Ивановны И.И. был черноволосый, чернобровый, красивый, играл на гармони.
В 1917 г. наступил перелом в жизни деда. Фермером ему не дали стать. В годы НЭП он пытался продолжить предпринимательскую деятельность. Содержал трактир. Имел несколько лошадей для извоза, любил их, хотя, возможно, не слишком разбирался в их достоинствах. Моя мать рассказывала, как дед привел домой купленную по дешевке на базаре (похоже, у цыгана) кобылу, которая вскоре сдохла ввиду явного нездоровья. После прекращения НЭП дед занимался извозом, заготовлял дрова для железной дороги, а для расчетов ездил в Москву, собирал бой стекла для стекольного завода в Торжке, участвовал в перевозке и прессовке сена. Одну такую поездку вместе с дедом я смутно помню (или это память о рассказах моей матери): я сижу на возу, а дед в больших сапогах вышагивает внизу, затем я прыгаю в охапках сена, теряю поясок, дед ищет его. Вскоре после отмены НЭП дед был арестован и содержался в Тверской тюрьме. Следователи пытались добиться от него показаний, где он спрятал золото (а золотые монеты, по словам моего дяди Ефрема, были – И.С.). Затем деда выпустили. Дом на Успенской был конфискован советской властью (вряд ли его можно вернуть в ходе все менее вероятной реституции – И.С.). Семья переселилась в дом на Лакаловом переулке, где я был несколько раз со своими родителями. В моем архиве имеется единственный документ, относящийся к деду — справка о том, что с марта 1935 г. он состоял членом Новоторжской Кооперативно-Промысловой Транспортной Артели «Красный Транспортник».
Судьба деда была загублена переворотом 1917 г. и годами борьбы с кулачеством. Мой отец долго отмывался от звания сына кулака. Он даже в августе 1935 г. был исключен из ВКП(б) во время проверки партдокументов (это была так называемая чистка) за сокрытие биографических данных об отце как кулаке и владельце трактора (дед имел трактир и это слово превратили в слово трактор, заменив всего одну букву). Я думаю, что репрессии 1917 — 1936 гг. сломили деда морально и физически. Он умер сравнительно рано в декабре 1936 г. (13 или 30 числа), говорят, от рака печени, а, может быть, от цирроза (он носил пояс-бандаж). Он также болел ревматизмом, простудив ноги на охоте. На похороны И.И. приехал из Барыково на лошади его средний брат Михаил, привезший камень на могилу. Михаилу в это время был 81 год. Он сказал, что Иван умер не в очередь. Видимо, к этому времени старший брат Максим уже умер. Похоронен И.И. на Богословском кладбище Торжка. На могиле указаны дата жизни деда 1868 — 1936 гг., т.е. дед прожил ровно 68 лет. Хотя, если учесть, что реальная дата рождения 03.01.1869 г., то дедушка немного не дожил до 68.
