Беседу вела Наталья Топоркова

22 июня 1941 года — начало Великой Отечественной войны.

Вспомним всех поименно,

Горем вспомним своим.

Это нужно не мертвым,

Это нужно живым…

(Константин Симонов)

В гостях у «Русской Березы» Николай Степанович Мельников — президент Международной Академии экологии сознания им. Пифагора, академик РАЕН, доктор технических наук, профессор, один из творческих руководителей программы создания космического самолета «Буран», ветеран Великой Отечественной войны. Николай Степанович является автором концепции и был руководителем разработки резервной человеко-машинной системы управления «Бурана» с рациональным распределением и сочетанием функций искусственного интеллекта машины и естественного интеллекта экипажа. Научный руководитель специальной летной подготовки летчиков-космонавтов испытателей «Бурана», автор более 100 научных работ в области кибернетики, адаптивных систем автоматического управления, автопилотов с переменной структурой и элементами искусственного интеллекта.

22 июня 1941 года — трагическая, роковая, но вместе с тем и героическая дата в истории нашей Страны, это день, когда гитлеровская Германия вероломно напала на СССР и началась Великая Отечественная война нашего народа против немецко-фашистских захватчиков. Мы с великой скорбью вспоминаем обо всех погибших на фронтах, замученных в фашистской неволе, умерших в тылу от голода и лишений, всех, кто ценой своей жизни выполнил святой долг по защите Отечества.

— Николай Степанович, скажите, как для Вас началась война?

— На тот момент времени мне было восемь с небольшим лет, но я уже проявлял большой интерес к разговорам взрослых, и они говорили, что будет война, несмотря на заключённый с Германией пакт о ненападении. С середины июня была очень тревожная атмосфера. В нашей деревне в шести километрах от Могилева, как и в других деревнях Белоруссии, стали появляться разные люди на машинах, вроде представляющие советскую власть. Вдруг из сельсовета на лошади прискакал депутат и сказал, что это были шпионы и диверсанты. Перед войной у нас был всплеск игр в войну, и почему-то самым отрицательным героем у нас был Колчак, наряду с Геббельсом, Рибентропом, Махно. Их поручали играть наименее уважаемым мальчишкам. Популярным доставались роли Чапаева, Котовского, Пархоменко, Будённого, Чкалова, Громова, Коккинаки.

Несмотря на предчувствие, 22 июня воспринималось как гром среди ясного неба. О том, какими темпами немцы продвигались на восток можно судить по тому, что свой подвиг белорусский летчик Николай Франциевич Гастелло совершил на 4 день войны, 26 июня 1941года всего лишь в 70 км от Минска у населённого пункта Радошковичи.

Экипаж под командованием капитана Н. Ф. Гастелло в составе лейтенанта А. А. Бурденюка,  лейтенанта Г. Н. Скоробогатого и старшего сержанта А. А. Калинина на самолёте ДБ-3Ф вылетел на бомбёжку немецкой мотоколонны на дороге Молодечно — Минск в составе звена из двух бомбардировщиков. Огнём зенитной артиллерии самолёт Гастелло был подбит. Вражеский снаряд повредил топливный бак, и Гастелло совершил огненный таран — направил горящую машину на механизированную колонну врага. Все члены экипажа погибли.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26.07.1941 Гастелло был посмертно удостоен звания «Герой Советского Союза». Приказом министра обороны СССР капитан Гастелло Н. Ф. навечно зачислен в списки родного авиационного полка. «Огненный таран» Гастелло стал одним из самых известных примеров героизма в истории Великой Отечественной войны. Члены экипажа Гастелло — Г. Н. Скоробогатый, А. А. Калинин, А. А Бурденюк — остались в тени подвига командира. Только в 1958 году они были награждены орденами Отечественной войны I степени (посмертно).

К моему родному городу Могилёву передовые немецкие части подошли 11 июля по шоссе Бобруйск – Могилёв, предварительно форсировав реку Березину и захватив Бобруйск. В шести километрах от Могилёва на поле моей деревни Буйничи был выстроен грамотный оборонительный рубеж, который занимал 388 стрелковый полк во главе с полковником С.Ф. Кутеповым. Во второй половине дня двигающаяся к Могилёву моторизованная колонна немцев была подпущена на расстояние прямой наводки и сметена огнём нашей артиллерии. Немногие уцелевшие в хвосте колонны развернулись и спаслись бегством. Наутро 12 июля в день святых апостолов Петра и Павла на наши позиции немцы обрушили страшной силы авиационный и артиллерийский удар. Затем пошли танки и под их прикрытием пехота. Невиданный по своему накалу бой продолжался до наступления темноты. Только у нашей деревни на Буйницком поле за один день было уничтожено 39 немецких танков и несметное количество пехоты. Невозможно объяснить, как можно было противостоять такой многократно превосходящей силе врага. Думаю, что это настоящее чудо свершилось не без помощи святых апостолов. Большая часть нашей деревни сгорела, в том числе и наша хата. Мама с 6-ю детьми (младшему было лишь 2 месяца) прятались в предусмотрительно вырытом в огороде окопе. Младше меня было 2 сестры и брат. На меня не хватало внимания, я этим воспользовался и наблюдал за сражением, забравшись на высоченную грушу. В моём сознании не укладывалось, как атеистически воспитанные молодые воины с зажигательной бутылкой лезут под танк, делая всё возможное и невозможное, чтобы танки не прошли, при этом зная, что жить им осталось не более 5 секунд. Ведь всем нам внушали, что жизнь есть не более, чем форма существования белковых тел и она заканчивается гибелью этой формы, т.е. смертью физического тела. Раз меня через несколько секунд не будет, то какая мне разница пройдут танки или нет — ведь меня нет и, следовательно, не к чему приложить всё происходит и произойдёт: победы и поражения, понятия добра и зла, радости и горе. Из атеизма следует, что для человека нет ничего дороже собственной жизни. Тогда как понять этих Воинов-Героев, их массовый Героизм? Этот вопрос для меня был одним из главных, и я искал ответ на него большую часть своей сознательной жизни, чувствуя себя в неоплатном долгу перед памятью об этих ребятах, защитивших Москву на дальних (500 км) подступах и сделавших всё возможное и невозможное, чтобы успехи немцев не стали их победой. Правдивого ответа на этот вопрос на чисто физическом плане не существует. Исчерпывающий ответ даёт лишь метафизика, или научно-религиозное сознание. На него ответил Сократ не только своим учением, но прежде всего своей героической смертью, так же как своим уходом в мир иной Ю.А. Гагарин и В. Серёгин, множество лётчиков-испытателей, Героев ВОВ и других войн, все, кто сознательно отдали свои жизни за други своя, за своё Отечество, за то, чтобы жизнь на земле торжествовала. Герои — это те, у кого в экстремальных ситуациях пробуждается вечная Душа и берёт управление мыслями, чувствами и поведением человека, избавляя его от иллюзии отдельного существования. При этом восстанавливается истинная иерархия ценностей, согласно которой неразумно жертвовать вечным ради сохранения временного, тленного тела. Совесть, Героизм, Мужество, Самоотверженность, Ответственность, Жертвенность наряду с Добром, Любовью, Истиной, Свободой и другими составляющими Божественного Разума — вечны и потому бесценны. Очень существенную роль сыграли ополченцы Могилева, они вместе с воинами регулярной армии защищали город 23 дня, сковывая танковые группировки Гудериана и Гота. Даже город-герой Смоленск (восточнее 150 км!) пал, а Могилёв героически сражался в окружении. В дальнейшем полковник Кутепов, главный Герой обороны Могилева, командир 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии 61-го стрелкового корпуса стал прототипом комбрига Серпилина в романе Константина Симонова «Живые и Мертвые». Симонов прошел всю войну, как военный корреспондент побывал на всех фронтах, прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии, был свидетелем последних боёв за Берлин. Но то, что он увидел и прочувствовал в самом начале войны в Буйничах под Могилёвом, не затмили в его сознании ни героические дни и ночи Сталинграда, ни оборона Севастополя, Одессы, Мурманска и многих других героических точек войны, в которых ему довелось непосредственно присутствовать. Об этом свидетельствует его завещание. На огромном валуне-памятнике писателю-герою на Буйницком поле, где развеян его прах, высечены слова: «Всю жизнь он помнил это поле боя и завещал развеять на нём свой прах».

Для того, чтобы писать о подводниках, Константин Михайлович Симонов ходил на подводной лодке в логово немцев в Румынию, чтобы писать о разведчиках, ходил с ними глубоко во вражеский тыл в Норвегии и т. д. Кстати, возвращаясь из смертельно опасного похода в Румынию, он писал замечательные стихи о любви, где есть строки, посвящённые актрисе В.Серовой:

Над черным носом нашей субмарины

Взошла Венера — странная звезда.

От женских ласк отвыкшие мужчины,

Как женщину, мы ждем ее сюда.

Она, как ты, восходит все позднее,

И, нарушая ход небесных тел,

Другие звезды всходят рядом с нею,

Гораздо ближе, чем бы я хотел.

Константин Михайлович был и остаётся лучшим солдатским писателем потому, что всё, о чём он пишет, им лично выстрадано и потому правдиво как по жизни, так и по дух.у

В трилогии «Живые и мертвые», как и в других его книгах, ничего не преувеличено…

— Какое у Вас было впечатление от первой встречи с немцами?

— Наверное, мало кто знает, что первую победу над немцами одержала…… моя мама!? А было это так. Вдруг из окопа мама обнаружила, что немцы, прочесывая картофельное поле, на ошейнике уводят нашу свинью — единственное оставшееся от пожара наше имущество, надежда на спасение от голодной смерти. Тут она совершает абсолютно безумный поступок: с маленьким ребенком на руках бросается на немца с криком, что не отдаст свинью, хватает за поводок, тянет его на себя, а немец не отпускает добычу. Это продолжалось какое-то время, пока другие немцы не начали над ним смеяться, как он воюет с бабой. Ему стало совестно, и он отпустил поводок. Так она отвоевала свинью, сражаясь как на последнем рубеже. Конечно, она рисковала, и риск был довольно велик. Ей повезло, что это были немцы-фронтовики, среди которых встречались всякие, в том числе и порядочные. Были бы гестаповцы или эсэсовцы, исход «сражения» был бы иной.

— В мае 1945 году уже ждали известие о победе?

— Конечно, ждали победу. Люди ходили и обнимались, безусловно, горечи было много. Потому что именно в этот день многие получили похоронки. Все знали, что похоронки приходят не мгновенно и многие еще, к сожалению, их получат. Но, тем не менее, радость была огромная.

Мой отец воевал в частях Ставки Верховного Главнокомандующего, которые после капитуляции Германии были переброшены на Дальний Восток для войны с Японией, и вернулся он только в 46 году. Мы с его братом, моим дядей, запрягли лошадей, поехали в город на вокзал его встречать, это была неописуемая радость.

(Продолжение следует)