Беседу вела Наталья Топоркова

Интервью с писателем, драматургом, режиссером фильмов: «В начале было Слово», «ВЕЛИКИЕ, НО ЗАБЫТЫЕ», «Время любить и время ненавидеть», «Такие же, как мы!», членом союза кинематографистов РФ, лауреатом российских и международных фестивалей, автором книг «Клавдия Шульженко. Жизнь. Любовь. Песня», «Петр Столыпин. Трагедия России», кавалером ордена Сергия Радонежского и ордена Дмитрия Донского Вячеславом Хотулевым.

— Вячеслав Викторович, расскажите, пожалуйста, как проходила работа над Вашей книгой о Сергии Радонежском?

— В течение десяти лет я работал над рукописью и закончил ее летом прошлого года, называется она «Свет огня», это большая работа, беллетристика. То есть, как я представляю, роман предназначен для широкого круга читателей, в основном тех, кто интересуется нашей историей, кому не безразлична судьба России, ее истоки, это как бы срез общественной и духовной жизни средневековой Руси XIV века. Действие происходит на протяжении почти 70 лет. В романе задействовано более 60 действующих лиц, то есть тех персонажей, которые говорят текст. Сразу возникает вопрос, на основе чего я писал эту книгу. Когда мои друзья узнают, что я еще и снял документальный фильм о Сергии Радонежском, мне говорят: «Кинохроника времен Сергия Радонежского плохо сохранилась, наверное?», - я отвечаю, что да, сохранилась очень плохо. «А на чем же ты строишь изображение?», - вновь спрашивают меня. Для того чтобы ответить на этот вопрос надо посмотреть кино. Что касается романа, то на 80 процентов  у меня канонический подход ко времени, к ситуации, к датам и к моим персонажам. Но так как это романная форма, где я могу позволить себе некую долю фантазии, особенно в тех местах, которые не нашли отображение в каких-либо публикациях, летописях то, естественно, доля фантазии присутствует, без этого роман просто не возможен. Если бы я делал исторические исследования, в них  нельзя было бы отходить от канонических вещей, в частности, от единственного современника жития Сергия Радонежского, премудрого Епифания. Поэтому в романе появились диалоги преподобного Сергия, его монологи, размышления, сомнения, ведь я глубоко убежден, что чем ближе человек находится к святости, тем больше искушений. Я основывался на общеизвестных исторических фактах, которые сопровождали Сергия Радонежского, в частности, существует  большое количество расхождений о времени его рождения. Я принял официальную дату рождения преподобного Сергия – 1314 год, и дату окончания его земной жизни – 1392 год. Таких дат очень много, скажем 1380 год Куликовской битвы, 1365 год, когда преподобный Сергий по просьбе великого князя Дмитрия Ивановича отправился в Нижний Новгород. Но есть вещи, о которых можно только догадываться, никаких дат и свидетельств по этому поводу нет. Тогда я даю волю фантазии, но она обязательно сосуществует с чувством меры, с чувством исторического и художественного такта, с тем, чтобы это не входило в противоречие с каноническими представлениями о русском средневековье.

— Скажите, как соотносится Ваша книга с экранизацией? Какие существуют расхождения между книгой и фильмом?

— Фильм достаточно короткий, он идет 44 минуты. Этот формат, нам определило министерство культуры, финансировавшее нашу картину. 15 августа я поставил точку в своей рукописи и вечером в этот день получил звонок от своего продюсера, что нас внесли в план. Как говорят, случайностей не бывает.

Чем ближе подходило время запуска, тем больше я приходил в смятение. Я думал, как уместить жизнь преподобного Сергия в это время. И второй момент: каким будет изображение? С этими двумя сомнениями я начал снимать кино. Работа над фильмом проходила чрезвычайно тяжело. Документальное кино снимается на очень ограниченные средства в отличие от игрового фильма. Было много искушений, не с точки зрения производства, у меня была хорошая группа, замечательный продюсер, Алексей Брагин. Чем дальше я продвигался вперед, тем больше меня охватывали ужас и страх. И когда начался монтаж, я не знал, каков должен быть результат. Когда я сложил картину, то увидел, что многих вещей не хватает. Тогда мы с моим ведущим Николаем Ивановичем Державиным придумали субтитр: «Несколько страниц из жизни преподобного Сергия Радонежского». Потому что, наверняка будут говорить, почему мы не сказали, как ему явилась Богородица, и другие моменты из жизни преподобного Сергия... Для этого мы сделали такой титр. Как мне кажется, он некоторым образом является оправданием того, почему многое не вошло в картину и войти не может.

— Какие различия существуют между прозаическим и экранным текстом?

— Как правило, в кинематографе, другие тексты. Они должны были более емкими. Происходит разное восприятие текста, когда читаешь книгу и когда слышишь текст с экрана. Есть вещи, которые с экрана  невозможно осмыслить и принять. Мне кажется, это самая главная трудность и особенность.

Я никогда не забуду свой первый кинематографический опыт, когда написал сценарий игрового фильма, «Право первой рукописи», который поставил замечательный режиссер Владимир Александрович Чеботарев, классик нашего кино. Когда сценарий был принят к постановке, я услышал текст, и подумал: «Неужели это я написал?» Это было мое первое ощущение. Второе ощущение, когда начались съемки, Владимир Яковлевич Самойлов (народный артист СССР) устроил на площадке скандал: «Что это такое? Этот текст я произнести не могу!»

Я долгое время работал на Мосфильме редактором в различных объединениях, был редактором у А. Кончаловского на фильме «Сибириада». Мы с ним знакомы со ВГИКа и вот приехали в экспедицию. Первый съемочный день и он говорит мне: «Завтра съемка, а у меня в нескольких эпизодах нет связующих вещей, можешь мне сделать?». Принес ему текст, который он посмотрел, и наши отношения неуловимо изменились. Вдруг он понял, что молодой парень что-то умеет делать.

Мне кажется, что экранный текст, литературный текст, театральный текст, как говорят в Одессе три большие разницы. И есть некая загадка, как три текста звучат по-разному с экрана и с подмостков сцены.

— Давайте вернемся к разговору о Вашем фильме.

— Что касается моей работы, то там во многом изображение диктовало свои законы, потому что мой роман это все-таки проза. Поэтому есть вещи, которые нельзя переносить, кроме условно говоря, исторических фактов. В книге и в каноническом представлении о преподобном Сергии есть одно очень важное расхождение, из-за которого, наверное,  у меня будут проблемы в публикации.

В житии Сергия Радонежского, которое написал премудрый Епифаний, написано, что родители преподобного Сергия Мария и Кирилл ушли в монастырь и вскоре умерли, больше нигде ничего о них не написано. Я написал о том, как болела Мария, как она тихо скончалась, и только после этого Кирилл понял, что ему нечего делать в мирской жизни и ушел в монастырь. Это очень важное для меня расхождение. Мне кажется, я как автор, имею на него право, - сделать некую вольность, некое допущение, к которому надо отнестись с пониманием.

Второй момент, который я себе позволил, это как уходил из земной жизни преподобный  Сергий, и что он видел после того, как прощался с жизнью, как он совершил «путешествие», прежде чем подняться на небеса…  Я подробно об этом пишу. И тоже считаю, что как автор имею на это право, кощунства там нигде нет. Далее. Один из очень важных моментов, о котором никто не говорил. Существует большое количество публикаций о жизни Сергия Радонежского, и я считаю, что большинство из них очень достойные. Я не претендую, чтобы соревноваться с этими публикациями. Пока в народе живет память о Сергии Радонежском, а она будет жить всегда, будут появляться новые публикации, потому что каждое новое поколение будет искать что-то новое в преподобном Сергии. Писатель русского зарубежья Борис Зайцев написал превосходный очерк «Преподобный Сергий Радонежский». Он показателен тем, что писатель утверждает: преподобный Сергий находится среди нас.

Я же написал, что каждый год накануне преставления преподобного Сергия Радонежского пожилой монах входит в храм, бережно открывает мощи и меняет обувь, потому что за год она изнашивается… Но нашим канонникам это может не понравиться, я это говорю без негативного оттенка.

 Сразу возникает ассоциация со Спиридоном Тримифунтским. Существует предание, что святитель Спиридон ходит по миру и помогает людям, при этом его башмачки изнашиваются. Раз в год мощи переобувают, а башмачки дарят монастырям. (прим. авт.)

Очень важный момент в отношениях между Дмитрием Донским и преподобным Сергием. Никто не пишет об очень тяжелом конфликте между ними. 31 января 1378 года преподобный Сергий по призыву умирающего митрополита Алексия пришел в Москву. Святитель Алексий предложил ему место митрополита. Я полагаю, это величайший поступок преподобного Сергия. В фильме мы об этом также говорим. Он отказался, сказав, что это ему не по силам. Через двенадцать дней святитель Алексий скончался и митрополичий стол захватил священник Михаил по прозвищу Митяй, духовник Дмитрия Ивановича, что вызвало большое неудовольствие клира.

Фигура Митяя чрезвычайно интересна. Он был красив, хорошо пел, был хранителем княжеской печати. Великий Московский князь казалось, доверял ему больше чем себе. Дмитрий Иванович поддержал Митяя, в том, что он самочинно захватил митрополичий стол, однако клир зароптал. Дмитрий Иванович сказал ему, чтобы он отправлялся в Царьград и получил благословение. Когда об этом узнал епископ суздальский Дионисий, он пришел к Митяю и сказал, что он тоже поедет в Царьград и сообщит вселенскому патриарху о самоволии Митяя. На следующий день Митяй пошел к Дмитрию Ивановичу и сказал, что Дионисий хочет ему помешать. Дмитрий Иванович был очень вспыльчивым человеком и приказал арестовать Дионисия. Это было неслыханно, чтобы князь арестовал духовного человека такого высокого сана. Клир зароптал. Великий князь сказал, что отпустит Дионисия, если за него поручится Сергий. А Дионисий даст слово, что не пойдет в Царьград. Дионисия отпустили, а он тут же направился в Царьград…  Дмитрий Иванович был в ярости, но каково было Сергию, когда он дал слово и его так обманули… Это очень важный эпизод, эпизод о том, как непросто далось решение Дмитрию Ивановичу: приехать за благословением на Куликовскую битву к Сергию Радонежскому. У меня в романе есть эпизод, когда они первый раз увиделись, и он спросил, поручился бы он за него, если бы знал,  что Дионисий пойдет в Царьград. Преподобный Сергий ответил, что поручился бы. Потому что у Дионисия стремление к правде застило разум… И тут Дмитрий Иванович увидел, кто перед ним стоит. Это очень важный момент в истории взаимоотношений светской и  церковной власти.

— Скажите, в книге и в экранизации Вы так же уделяете большое внимание Куликовской битве?

— В фильме большой эпизод связан с Куликовской битвой. Я думал как же показать мне Куликовскую битву после того, как о ней написано множество книг.  У меня вся битва уместилась в полторы странички. Куликовская битва в моей книге показана глазами Богородицы, как бы с бесконечной высоты. Это решение ко мне пришло ночью, я сразу записал и не знаю, как он получился, даже боюсь его перечитывать.

Наше большое преимущество и наш большой минус в том, что мы смотрим на русское средневековье глазами людей XXI века. Отношение ко многим вещам стало другим, в том числе и к Куликовской битве. Современники великого князя считали, что Куликовская битва принесла больше вреда, чем пользы. Я пришел к этому выводу, изучая большое количество документов. Дружины Дмитрия Донского насчитывали от 150 000 до 200 000 человек, по тем временам это чудовищное количество. У Мамая было от 200 000 и выше. Самая крупная битва в истории  битв в мире. Только два княжества не приняли участие в битве: тверское и рязанское. После этой битвы наших уцелело всего лишь 50 000 человек. Практически на Руси после Куликовской битвы  не осталось ни воинов, ни пахарей…

Некоторые современные исследователи считают, что княжение Дмитрия Ивановича было неудачным, но я с этим не согласен, просто ему выпало огромное количество испытаний. Что получилось? Тохтамыш через два года обманом зашел в Московский Кремль с войском в 1 500 человек,  и оставил после себя в Кремле на Никольской и Ильинской улице 22 600 трупов. По тем временам это чудовищно много. Через месяц ордынцы прислали гонца за данью. И как в прежние времена стали платить десятину, т. е. десятую часть со всех доходов. Вот итог Куликовской битвы. Никто из современных историков и литераторов не пытается объяснять, какое отношение было у современников к Куликовской битве, я же делаю такую попытку.

Неожиданно умирает Митяй. Дмитрий Иванович о гибели своего духовника узнал только весной 1381 года. В конце концов, Дмитрий Иванович согласился, чтобы митрополичий стол занял Киприан, и он на нем находился вплоть до своей смерти в 1406 году. Он был одним из самых умных и образованных людей своего времени. Дело в том, что когда мы вспоминаем и пишем о том времени, мы забываем одно. Они все были живыми людьми с их достоинствами, недостатками, слабостями. Главная задача для меня – показать преподобного Сергия живым человеком.

У меня были расхождения с коллегами, когда мы писали сценарий игрового фильма, потому что они смотрели на него только как на святого. Он же тоже был живым человеком из плоти и крови.

Я описываю эпизод как преподобный Сергий ушел из Троицкого монастыря. Начался голод, монахи стали роптать, говорить, что он плохой игумен и ничего не делает. Однажды, проходя мимо кельи, преподобный Сергий услышал этот разговор. Он рано утром собрал свои скромные пожитки и ушел на Кержач, где он жил четыре года. Это был поступок. Его долго не могли найти, и вдруг пошел слух, что игумен на Кержаче построил церковку. Митрополит Алексий сказал преподобному Сергию, чтобы он возвращался в Троицкий монастырь. Преподобный Сергий исполняет это послушание.

— Вы говорили, что на съемках фильма были различные искушения, духовного плана. При написании книги Вы сталкивались с подобного рода искушениями?

— Когда я работал над романом, то уезжал в деревню, чтобы меньше было искушений. Деревня у меня находится в Тверской губернии. Телевизора там нет, как и телефона, интернета. Искушений было много. Еще Виктор Борисович Шкловский, наш замечательный писатель, современник и друг Владимира Маяковского говорил, что, когда ты садишься за письменный стол перед чистым листом, то появляется желание убежать куда-либо и заняться другим делом.

Было время, когда что-то мешало, и чувствовал что не туда иду, что нужно остановиться, задуматься, сходить в храм, поговорить со священником.

— Расскажите, пожалуйста, какие интересные случаи были у Вас на съемках.

— Когда мы начали работать над фильмом, совершенно неожиданно появились новые эпизоды. Очень хороший эпизод с патриархом Кириллом появился во время съемок в Троице-Сергиевой лавре во время службы.

Однажды утром во время съемок Куликовской битвы был туман, и там стояла лошадь, мы это сняли. И на взгорке был крест, наш оператор так его сняла, что складывается ощущение, будто он парит в воздухе. Такие случаи у нас были.

Наверное, это нечастый случай в нашей культуре, когда автор написал роман и снял документальный фильм. После беседы я поняла, через какие искушения прошел автор Вячеслав Викторович Хотулев. Я думаю, мы скоро сможем посмотреть фильм и прочитать книгу накануне 700-летия со дня рождения Сергия Радонежского. Пожелаем В. В. Хотулеву терпения и творческих успехов.