Материал подготовила Наталья Топоркова

Об истории Зосимо-Смоленской пустыни мы узнаем из книги сщмч. Серафима Чичагова, вышедшей в свет в 1899 г. в Москве. В ней говорится, что точно год образования обители остается неизвестным, однако первое о ней упоминание мы находим к началу XVII столетия. В своей книге, сщмч. Серафим (Чичагов) сообщает, что ко времени появления в пустоши схимонаха Зосимы, крестьяне окрестных сел, в числе которых был Семен Ермолаев — будущий сторож старца Зосимы — и Иван Прокофьев, показывали, что место это издревле называлось пустынькою. Он сообщает, что на этом месте уже существовал монастырь и церковь, но в чье имя — неизвестно; известно только лишь, что они были разрушены в нашествие Литвы и поляков. Таким образом, можно говорить, что старец Зосима, пришедший на это место вместе со своим послушником Ионой и начавший здесь обосновывать монашескую жизнь в последней четверти XVII века, возрождал существовавшую ранее на этом месте духовную жизнь…

По всей видимости, сам старец до своего появления на этом месте много лет монашествовал, жил сперва под руководством опытных старцев, и, стремясь к большему совершенству, удалился в это место, поскольку сюда он пришел, уже будучи схимонахом (т.е. будучи посвящен уже в высший ангельский чин, что невозможно без многолетнего искуса в общежительном монастыре).

Почему старец выбрал это место? Скорее, потому что оно было удалено от суеты и малодоступно для появления людей, а также способствовало умиротворенной молитве и подвигам. С другой стороны мы можем говорить, что пустынник удалился именно сюда, поскольку ему указал так Господь. На том месте, где раньше был храм, по велению старца усилиями крестьянина Андрея Кляузина, жителя села Никульского, была сооружена деревянная часовня. Время открытия старца миру — не раньше, чем за десять лет до его кончины. О быте старца мы узнаем из дошедшего предания вышеупомянутого сторожа келии о. Зосимы Симеона Ермолаева, в котором он сообщает, что она «была тесная, малая изба, в углу которой помещалось все его богатство — несколько образов. Пни в лесу служили сиденьем и местом отдыха. Близ речки Молохчи он собственноручно вырыл колодец, доставлявший ему прекрасную ключевую воду».

Драгоценным вкладом в житие старца Зосимы служит небольшая тетрадь, вмещающая в себе рассказ уже слепого старца Симеона Ермолаева, сердечно чтившего его память. В ней говорится, что отец Зосима отличался большим умом и святою жизнью; к нему стекались со всех сторон благочестивые люди за наставлением. Слава подвигов отшельника привлекала к нему не только желавших подражать ему и следовать за ним по избранному им пути жития иноческого, но даже и лиц царской фамилии. Из царской фамилии чтила старца сестра Петра Великого, Наталия Алексеевна. Знали его и другие царевны, ездившие в Александровский Успенский монастырь и жившие в этой обители. Приезжали знатные люди, вельможи и дворяне. На пожертвования царевны Наталии выстроили особую часовню, которую богомольцы разукрасили образами, двор с кельей и омшаник для пчел. Около отца Зосимы мало-помалу собрались иноки, в числе которых предание помимо Ионы называет и Кирилла. Здесь образовалось некое подобие пустынного общежития.

Несомненно, что схимонах Зосима обладал великим и редким даром совета, так называемого старчества. Если царская фамилия, знатные люди, вельможи, монахи и множество народа прибегали к его мудрым советам и наставлениям, то, следовательно, он был не только великим подвижником, усердным молитвенником, но и мудрым наставником. Народ к нему притекал толпами; он каждым беседовал, как проповедник и учитель. Ему были искренне и сердечно преданы все окрестные жители, почему крестьяне с такою любовью и хранили не только могилу схимонаха, но и передавали из поколения в поколение предания о его житии.

В одно из своих посещений царевна нашла старца Зосиму очень больным, сильно огорчилась и просила его келейника Иону дать ей знать в Москву в случае кончины пустынника. «Я приеду к нему на погребение», — сказала она. Вскоре после ее отъезда, в половине июня старец скончался. Говорили, что он завещал похоронить его без всяких почестей, а в случае же неисполнения этой его воли, он более ста лет не явится людям. Но известно, что сейчас же после его преставления отправили гонца в Москву. Известие о кончине старца застало царевну больной; она не могла приехать, но будто бы пожертвовала большую сумму на погребение и прислала архиерея и певчих, чтобы похоронить его со всеми почестями. Могилу себе он ископал ранее и выложил ее кирпичом. Погребение, как передавали предки, было великолепное; народу стеклось очень много. Это было, по исследованию летописцев, в 1710 — 1713 гг. Дабы открыть место своего захоронения людям, старец являлся сначала пильщикам леса, потом пастухам, которые видели огонь над местом, где почивали его останки. Наконец, могилка была открыта праведным старцем Симеоном, который раскопал то место и нашел ее, выложенную камнем. Увидев гроб, он почувствовал, как в воздухе разливается дивное благоухание. Его мощам Господь даровал нетление, а также силу чудотворений. Чудесные действия молитв старца Зосимы все более и более укрепляли веру в святость старца и блюли как память его самого, так и место его хождения и стояния перед Богом. Известно, что местные крестьянки приносили своих недужных деток на могилку старца. В середине ХIХ века на месте бывшей часовни стоял большой липовый крест с врезанным в середину малым литым медным крестом. Случаи исцелений продолжаются и в наши дни. Однако со временем народ стекался в меньшей степени, и пустынька забылась. Видимо здесь сбылись пророчества старца о том, что, в случае пышных похорон, его имя будет забыто на века.

Настоящее всеобщее прославление старца Зосимы в лики святых состоялось лишь в наше время. Оно проходило 26 июля 1994 г. В присутствии патриарха Алексия II, в сопровождении еп. Владимирского и Суздальского Евлогия и иных архиереев. Память преподобного Зосимы с тех пор празднуется 15/28 июня и 13/26 июля.

Возвращаясь к истории монастыря, мы можем сказать, что после смерти преподобного, наступило горестное для молодой обители время: ученики старца разошлись кто куда. Часовня, построенная иноками, была приписана к Лукиановой пустыни, расположенной вблизи Александрова. И хотя по неким глухим преданиям, в 1728 году Зосимову пустынь восстанавливал иером. Иоаким (из книги сщмч. Серафима Чичагова), но в печально известном 1764 году, когда была проведена реформа императрицы Екатрины II о сокращении монастырей, обитель закрыли вновь, а часовню и все небогатое имущество причислили к приходской церкви села Никульского.

В дальнейшем, пустыньку ждали куда большие горести. Старец Симеон Ермолаев, собиравший в середине XIX века сведения о старце Зосиме, описывал, что после смерти святого Зосимы, опустела часовня. Также он констатировал, что свящ. соседнего села Слотина, о. Иаков, завидуя доходу от панихид перед могилой преп. Зосимы у свящ. села Никульского, пришел к владельцу пустыни, г-ну Симонову и уговорил его вынести образа из часовни и перенести их в свою церковь. Также он добился и того, чтобы с могилы старца Зосимы был снят памятник. Симонов был также недоволен многолюдными паломничествами к могиле старца, он жаловался, что богомольцы вытаптывали всю траву кругом и тем самым лишали помещика покоса. Некий Тимонов обратил святую часовню в птичную, устроив там места для птиц и даже для двух свиней. Гнев Божий покарал святотатца, когда неожиданно, по преданию, в один день 1798 г. все животные в этом новом птичнике оказались мертвы. После смерти бездетного Тимонова Ульянина пустошь – так называлось это святое место – отошла к другим владельцам и на протяжении следующих десятилетий не раз переходила из рук в руки, часовня разрушилась, а о месте погребения отца Зосимы напоминал теперь лишь простой деревянный крест. Но местные жители не позабыли об угоднике Божием, лежащем под этим крестом, и по-прежнему приходили сюда, как пишет Симеон Ермолаев, «поклониться святому месту».

В 1848 г. стараниями вдовы александровского купца И.Ф. Баранова, приобретшего лес Ульяниной пустоши на сруб, в Зосимовой пустыни вновь появилась часовня. Вследствие этого паломничество к святому месту оживилось, но первые шаги к возрождению здесь монашеской жизни были сделаны лишь в 1866 году, когда помещица Г. И. Нетель, а также другие владельцы близлежащих земель, владевшие землей, на которой находились часовня и могила старца Зосимы, подарили ее Троице-Сергиевой Лавре. Таким образом, монастырь начал возрождаться, получив 10 десятин земли. Участие в восстановлении Зосимовой пустыни принимал блаженный Филиппушка из лаврской братии.

Сам он к моменту начала серьезных работ по благоустройству монастыря уже умер, и начатое дело продолжил его сын Прокопий (в постриге — Порфирий). Их трудам, как отмечает монах Аристоклий, современный историограф пустыни, «постоянно мешали почти детективные истории, возникавшие на протяжении двух десятков лет вокруг Зосимовой пустыни. Достаточно привести факт обвинения юродивого в печатании у себя в пещерах фальшивых денег!» Этот слух, распространившийся в 1867 году, привел даже к обыску в келье Филиппушки. Лишь в 1889 году над могилой старца Зосимы, благодаря молитвам отца Порфирия и усердию купеческой семьи Шапошниковых, вырос каменный храм, освященный в честь святыни, некогда принесенной пустынножителем на это место, — Смоленской иконы Божией Матери. В 1890 году был построен и корпус для монашествующей братии.

Первым устроителем новой обители стал архим. Павел (Глебов). Сщмч. Серафим в своей книге об истории монастыря пишет, что скорбный вид монашеской жизни в этом месте возымел в о. Павле желание остаться здесь и помочь возрождению обители. Архим. Павел тотчас нашел многие средства для этого, а также и благотворителя.

В 1897 году по указу митрополита Московского Сергия (Ляпидевского) и с благословения архимандрита Павла настоятелем в Зосимову пустынь был назначен иеромонах Герман (Гомзин), насельник Гефсиманского скита. С ним в пустынь пришли несколько послушников, составившие костяк зосимовской братии. К 1910-м годам число ее увеличилось до ста человек, монастырь приобрел прекрасный архитектурный ансамбль и превратился в одну из всероссийских святынь.

В этот короткий период до революции 1917 г. обитель пережила настоящий расцвет. Духовно окормлялись здешними старцами виднейшие деятели Церкви, представители аристократических фамилий и интеллигенции. Зосимова пустынь словно приняла эстафету от Оптиной, где к тому времени один за другим уже угасали светильники русского старчества — преподобные Амвросий (1891), Анатолий (1894), Исаакий (1894), Иосиф (1911), Варсонофий (1913) и др.

Игумен Герман приложил много усилий для возрождения обители. В деле строительства главным для преп. Германа было то, чтобы внешнее созидание монастыря способствовало внутреннему устроению братии. Исходя из этого, он скупает вокруг пустыни участки земли, дабы предупредить появление вблизи обители дач и поселков и не проводит шоссе к станции, отводя вдаль проезжую дорогу. В обители устраиваются корпуса со множеством помещений, что давало возможность каждому монаху жить в отдельной келлии и удобно подвизаться. О. Герман благословляет физическую работу для всех насельников, не исключая и старших, не ради прибытка и корысти, а для того, чтобы облегчить борьбу с плотью; ибо он хорошо знал, что труд, соединенный с молитвой, угашает пламень страстей. Также он требовал и от себя, и от других неопустительного посещения церковных служб и особенно полунощницы и утрени.

В это время в обитель прибывает в качестве послушника много лет служивший в главном соборе России – Успенском соборе Московского кремля, а в 1895 году ставший его духовником о. Феодор (Соловьев). В 1898 г. он принимает монашество с именем Алексий. Здесь он проходит послушания и очень скоро становится окормителем и духовником для многих людей. Сначала братия опасались, что бывший клирик Успенского собора окажется тщеславным и непокорным, но эти предположения не оправдались, и отца Алексия все искренне полюбили. Глубина его смирения была так велика, что при всякой своей ошибке сознавал её, каялся и просил прощения. Так, он упал в ноги о. Макарию за то, что не досмотрел самовар.

К старцу съезжались люди со всех концов России за помощью и советом. Он стал поистине духовным светочем. Среди многочисленных чад старца можно было видеть преподобномученицу великую княгиню Елисавету Феодоровну, матушку Фамарь, которая, по благословению отца Алексия, основала ставший скоро известным Серафимо-Знаменский скит под Москвой. Иногда отцу Алексию приходилось принимать народ почти безвыходно по многу часов. Можно было удивляться, как его больное сердце выдерживало это огромное напряжение. Конечно, то было чудо — в немощи совершалась сила Божия.

После революции старец Алексий участвовал на Поместном Соборе 1917 г. и сам вынимал жребий, на котором было указано имя будущего патриарха свт. Тихона (Белавина).

17/30 января 1923 года скончался схиигумен Зосимовой пустыни, ее строитель преподобный Герман. Скорбная дата эта существенна для истории монастыря, поскольку о. Герман предсказывал, что при его жизни обитель не закроют. Большевики разогнали ее в один день — на Вознесение, которое пришлось в 1923 году на 6 мая по старому стилю. Братия рассеялась. Старец Алексий был вынужден перебраться в Сергиев Посад, где и скончался 2 октября 1928 года. Этот день – 2 октября – с тех пор и считается днем его памяти. В лице батюшки Россия потеряла великого духовника и утешителя, но одновременно и приобрела неизреченно большее — крепкого заступника и молитвенника пред престолом Христовым.

Из жизни преп. Алексия известен один необычный случай. Когда в 1923 г. вскрывались большевиками мощи преп. Сергия, то старец недоумевал, почему Бог попустил такое осквернение святыни. Тогда ему явился сам преподобный Сергий и приказал поститься три дня, после трех дней поста ему явился преп. Сергий, пророчески предсказавший, что «град его будет во веки цел». Он сказал, что «когда подвергаются такому испытанию живые люди, то необходимо, чтобы этому подвергались и останки людей умерших. Я сам отдал тело свое, дабы град мой во веки был цел». Рассказ об этом явлении передала одна женщина, знавшая старца жительнице Сергиева Посада, когда та в начале войны переживала, что немцы, находившиеся тогда недалеко от города, разрушат город, а у нее было много детей (из воспоминания С.И. Фуделя).

После разгона монастыря некоторые ушли в Высоко-Петровский монастырь, где настоятельствовал духовный сын прп. Германа епископ Варфоломей (Ремов), другие поселились поблизости от закрытой пустыни и Лавры. Большинству из них суждено было ступить на тернистый путь мученичества и исповедничества. Тем временем в поруганной Зосимовой пустыни расположился детский дом. Он хозяйничал здесь недолго, уступив место воинской части. Монастырские корпуса переоборудовали под жилье для  офицеров и их семей, в Смоленском соборе был устроен клуб. Но и этот этап многотрудной истории обители постепенно уходит в прошлое. В 1992 году в Зосимову пустынь пришли первые монахи. Началось возрождение монастыря. И нынешняя воинская часть теперь питается духовными соками от того сокровища, которое она некогда разорила…