Материал подготовила Наталья Топоркова

Настанет год,
России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных, мертвых тел
Начнет бродить среди печальных сел,
Чтобы платком из хижин вызывать,
И станет глад сей бедный край терзать;
И зарево окрасит волны рек:
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь — и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! — твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет все ужасно, мрачно в нем,
Как плащ его с возвышенным челом.

М. Ю. Лермонтов

В этом стихотворении он предсказал грядущие беды в России за 100 лет до революции…

При внимательном изучении Отечественной истории XX века для православного человека становится очевидным, что революция в России 1917 года не явилась случайным следствием государственного переворота, а также то, что неприязнь у новой власти к церкви была не случайным совпадением событий. Если мы взглянем на события после революции 1917 года в России не как на причину недовольства народа затянувшейся войной и царским режимом, а рассмотрим их в глобальном историческом контексте, то мы обнаружим глубинные причины свершившегося в 1917 году, а также причины гонений на Церковь и духовенство, организованных новой властью. Как замечает митр. Илларион Алфеев, «Русская революция не была явлением случайным — она стала результатом более чем двухсотлетнего политического и духовного развития России. Реформы Петра I, которые потрясли основы многовекового жизненного уклада русского человека и лишили Церковь канонического возглавления, были отправной точкой этого пути». Очевидно, что на формирование революционных сил в России важную роль сыграли противоцерковная политика правителей 18 века, а также учреждение Синода, приведшее к низложению веками существовавшего патриаршества. Век XIX был неким слабым возвратом к прошлому, особенно начало XX в. Однако к этому времени православие, а также уважение в монархии были настолько подорванными, а идеи бунта и новых свобод настолько востребованными в массах, что революция и пришедшая с ней ненависть ко всему старому, в том числе и религии, была в духе времени. Как писал один свидетель тех событий, товарищ обер-прокурора Священного Синода князь Н.Д. Жевахов, «революция стала новой религией». Люди, во многом уже оставившие религию как основной оплот и объединяющий фактор страны, принялись создавать новую идеологию, активно пропагандируемую новым правительством. В духовном плане понимая происходившие события, мы можем сказать, что это была борьба темных сил с силами добра, в которой темные силы одержали верх. Только поняв это, становится ясно, почему с такой ненавистью и злобой смотрели новые вожди на Церковь. И хотя патриарх Тихон официально признал новую власть, и она не была контрреволюционно настроена, а оставалась всегда в стороне от политики, но именно она была сильнее всего унижена и на нее обрушилось все самое страшное, что мы знаем из истории.

Самыми яростными врагами Церкви были В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий. Еще в первую российскую революцию 1905 года Ленин писал: «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством... Религия есть опиум народа. Религия — род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь». Придя к власти, большевики сразу начали массовые убийства священнослужителей и верующих мирян. Только за 1918 год было убито 16000 духовенства и мирян, а за период первой волны репрессий погибло 19000 человек. Массовые убийства начались с расстрела прот. Иоанна Кочурова, убитого 31 октября 1917 года. Его смерть открыла трагический список новомучеников и исповедников Российских, включающий имена десятков тысяч представителей духовенства и монашествующих, сотен тысяч мирян. 19 января (1 февраля) патриарх Тихон написал послание, в котором анафематствовал всех, проливающих невинную кровь, т.е. большевиков. 25 января (7 февраля) 1918 года в Киеве был убит митрополит Киевский Владимир (Богоявленский). Вскоре расстрелы и аресты духовенства приобрели массовый характер. В 1918 году были умерщвлены несколько архипастырей, несколько сотен священнослужителей, многие миряне. 17 июля в Екатеринбурге был убит отрекшийся от престола император Николай II вместе с семьей — императрицей Александрой, наследником-цесаревичем Алексием, дочерьми Ольгой, Татьяной, Марией и Анастасией. На следующий день неподалеку от Алапаевска была заживо погребена великая княгиня Елизавета Федоровна, основательница Марфо-Мариинской обители сестер милосердия. Казни священнослужителей совершались с изощренной жестокостью: их закапывали в землю живьем, обливали на морозе холодной водой до полного обледенения, варили в кипятке, распинали, засекали до смерти плетьми, зарубали топором. Многих священнослужителей перед смертью пытали, многие были казнены вместе с семьями или на глазах у жены и детей. Церкви и монастыри подвергались разгрому и разграблению, иконы — поруганию и сожжению. Разнузданная кампания против религии была развернута в прессе. Святейший патриарх Тихон писал в годовщину нахождения большевиков у власти обличительное послание, без боязни говоря о бандитизме, совершаемом их руками: «Вы разделили весь народ на враждующие между собой станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и вместо мира искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян доставить торжество призраку мировой революции... Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию часто без всякого следствия и суда... Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной контрреволюции. Бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением последнего предсмертного утешения — напутствия Святыми Тайнами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения... Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помешались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря... Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей без всякого к тому повода и причины... Выбрасывая из школ священные изображения и запрещая учить в школах детей вере, вы лишаете их необходимой для православного воспитания духовной пиши... К вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем Мы Наше слово увещания: отпразднуйте годовщину вашего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междоусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (см.: Лк. 11:50), и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (см.: Мф. 26:52)». Мы привели достаточно большой отрывок из его послания, поскольку в нем без лишних слов отражена вся та боль и скорбь, которой наполнялось сердце патриарха, и весь ужас событий того периода.

Кроме кровавого террора было организовано массовое вскрытие мощей и изъятие церковных ценностей. Это делалось, дабы оттолкнуть людей от веры еще дальше, показав им будто бы то, что они покланялись истлевшим костям, но в своем безумии нечестивцы были наказаны сами — все, причастные к этим кощунственным делам, сами окончили свою жизнь страшным образом. Изъятие проводилось в период с 1919 по июль 1920 гг., и за это время были вскрыто более 60 мощей угодников Божиих, в том числе святителей Митрофана Воронежского, Питирима Тамбовского, Иоанна Новгородского, преподобных Макария Калязинского, Нила Столобенского, Евфимия Суздальского. 11 апреля 1919 года были вскрыты мощи преподобного Сергия Радонежского. Накануне перед воротами Троице-Сергиевой лавры собралась толпа богомольцев, молебны преподобному совершались всю ночь. 29 июля 1920 года Совнарком издал постановление о ликвидации мощей, а 23 августа Наркомат юстиции постановил передавать мощи в музеи. Не все мощи были ликвидированы: многие были впоследствии перевезены в Ленинградский музей атеизма и религии, расположившийся в помещениях Казанского собора. Также изъятие мощей и церковных ценностей проходило в период с 1921 по 1923 гг., уже якобы под предлогом помощи, голодающим в Поволжье. В то время голод был настолько страшным, что люди умирали от истощения, в некоторых районах Поволжья существовал каннибализм. При этом основными причинами для голода были не столько погодные условия (в 1921 году была засуха), сколько продразверстка, в процессе которой насильно у населения забиралось все съестное, в том числе и зерна на посадку пшеницы и других культур. Таким образом, мы видим, что красный террор распространялся буквально на всех жителей страны, а не только на духовенство, поскольку руками большевиков совершался геноцид мирного населения. Подтверждением этому служит документ — секретное письмо В.И. Ленина членам Политбюро от 19 марта 1922 года, в котором предлагалось использовать голод как повод для полного разгрома церковной организации в России. Приведем его основную часть: «Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется, безусловно, и полностью на нашей стороне... Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий». Однако вся страна почитала своего вождя и об этом письме никто не знал. Официально повторное изъятие мощей и церковных ценностей проходило под лозунгом помощи голодающим. Однако первым, кто решился помогать им, был Святейший патриарх Тихон. К нему сначала обратилась большевистская власть, и к нему для переговоров был прислан писатель A.M. Горький, в результате которых был создан «Всероссийский комитет помощи голодающим», но как только стали собирать средства и патриарх обратился за помощью к восточным патриархам, папе Римскому, архиепископу Кентерберийскому и епископу Йоркскому, деятельность по сбору средств запретили, а собранные им средства конфисковали. Вместо него при ВЦИК была создана «Центральная комиссия помощи голодающим», которая в декабре 1921 года обратилась к патриарху с призывом к пожертвованию церковных ценностей. Патриарх благословил жертвовать в пользу голодающих любые церковные украшения, не имеющие богослужебного употребления. Однако в прессе была развернута новая кампания против Церкви, которую теперь обвинили в сокрытии ценностей и безразличии к бедствиям народа. 23 февраля 1922 года был издан декрет ВЦИК о принудительном изъятии церковных ценностей, включая богослужебные сосуды.

Вторая волна гонений на Церковь и верующих открылась в период с 1921 по 1923 гг. Она характеризуется следующими событиями: это арест св. Патриарха Тихона в мае 1922 года, суд и расстрел священномученика Вениамина, митрополита Петроградского 13 августа 1922 г. Эта вторая волна гонений захлестнула более 10 000 человек, которые были преданы репрессиям. Было расстреляно около 2000 человек. Однако период 1-й волны был самым жестоким: во вторую волну был расстрелян каждый пятый, а в 1918 году были расстреляны восемь из девяти. Здесь большевики изображают некую «справедливость», в отличие от самосудов 1918 года, теперь они устраивают показательные суды. Также они узаконивают свою власть признанием новой страны Советского Союза также в 1922 году (30 декабря 1922 года).

Следующим периодом красного террора можно назвать период с 1923 по 1928 годы. Апрель 1923 года был омрачен попыткой расстрелять патриарха и отложением расстрела в связи с разгаром агитации за границей (дело Буткевича). Таким образом, патриарх скончался своей смертью в 1925 году, однако его смерть была слишком преждевременной, поскольку ему приходилось выносить тяжелые допросы в подвалах Лубянки. К тому же он постоянно находился под пристальным контролем власти. Все это очень сильно подрывало его здоровье. Патриарха могли и убить: так, 9 декабря 1924 года на него было совершено покушение, в результате которого его келейник Я. Полозов, вставший между патриархом и бандитами, был застрелен. Перед смертью патриарха большевиками был составлен текст завещания, который они навязывали ему подписать. В нем выражалось, будто бы он лоялен к Советской власти, но патриарх его не захотел подписывать. Тогда после его смерти завещание, якобы подписанное патриархом, было обнародовано в Известиях. Также этот период отмечен подрывом Церкви изнутри с помощью организации обновленчества, арестом митр. Петра, сменившего патриарха после его смерти, но еще занимавшего должность местоблюстителя.

2 мая в храме Христа Спасителя обновленцы провели лжесобор, в котором участвовало 476 делегатов, в том числе 62 архиерея. Лжесобор постановил лишить патриарха Тихона сана и монашества, отменить восстановление патриаршества. Введенский был объявлен «архиепископом Крутицким», Красницкий «протопресвитером Русской Церкви», а Антонин «митрополитом Московским и всея России». Однако вскоре после окончания собора Красницкий и Антонин вышли из обновленческого ВЦС (Высшего церковного совета). Патриарх резко негативно отреагировал на появление обновленчества. В отличие от его ранних высказываний, в этот период он высказывался очень негативно о советской власти, будучи уже под домашним арестом.

В отличие от периода 2-й волны, 3-я волна 1923-28 гг. велась с большей изощренностью. Если сравнить, то в 1923-1928 годы количество репрессий равно примерно половине репрессий 1922 года. Арестовываются и ссылаются многие епископы, борьба идет за каждый храм. Обновленцы вводят женатый епископат. Обновленческих епархий и храмов к 1925 г. становится, с поддержкой ОГПУ, почти столько же, сколько и православных, но все их церкви пусты, народ не ходит в храмы, где служат обновленцы. Давление ОГПУ на восприемников св. Патриарха Тихона и всех священнослужителей «тихоновцев» вновь приводит к усилению гонений к концу этого периода.

Третья волна красного террора охватывает период 1929-1931 гг. Он характерен организацией «раскулачивания» и коллективизацией. В 1929 году Кагановича пишет о Церкви как о «единственной легальной контрреволюционной силе». 5 декабря 1931 года в Москве взрывают Храм Христа Спасителя. По силе 3-я волна гонений в 5 раз сильнее 1922 года (около 50000 арестов и 5000 казней). При всем при этом мы видим, что работа по уничтожению Церкви становится все более открытой, Церковь уже на официальном уровне объявляется врагом общества, в то время как в массах стараются об этом не говорить. Так в 1930 году официально в интервью с заместителем патриаршего местоблюстителя митр. Сергием говорится, что в Советском Союзе гонений на Церковь нет.

«Вопрос: Верно ли, что священнослужители и верующие подвергаются репрессиям за свои религиозные убеждения, арестовываются, высылаются и т. д.? Ответ: Репрессии, осуществляемые советским правительством в отношении верующих и священнослужителей, применяются к ним отнюдь не за их религиозные убеждения, а в общем порядке, как и к другим гражданам за разные противоправительственные деяния...»

Четвертым периодом гонений можно считать период времени с 1932 по 1936 г. В это время организованная «безбожная пятилетка» не привела к тем результатам, на которые она была рассчитана: уничтожение всех храмов и верующих. В 1932 году «Союз воинствующих безбожников» спланировал ее с целью окончательной победы над религией: согласно плану, церкви всех конфессий должны быть закрыты, а священнослужители высланы за границу, и «к 1 мая 1937 года имя Бога должно быть забыто на всей территории СССР». Характерной особенностью было то, что, в отличие от времен Ленина, когда производились громкие и публичные судебные процессы, теперь для расстрела достаточно было приговора «тройки». Однако, несмотря на гонения, сравнимые по силе с 1922 годом, провал «Безбожной пятилетки» в переписи населения 1937 года православным верующими назвали себя 1/3 городского населения и 2/3 сельского, то есть более половины населения СССР. В этот период Советская власть обнародовала документ о смерти патриаршего местоблюстителя митр. Петра, в то время как он на самом деле оставался жив, и назначила управляющего делами митр. Сергия, видимо надеясь на его лояльность и уступчивость. В 1923 году он покаялся за принадлежность к обновленческому расколу перед патриархом Тихоном и был прощен. В 1927 году он был освобожден из заключения и обратился в НКВД с ходатайством о легализации церковного управления. От него потребовали Декларацию, в которой Сергий должен был высказаться в поддержку советской власти, осудить контрреволюцию и эмигрантское духовенство. В декларации было написано: «Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой — наши радости и успехи, а неудачи — наши неудачи». Издание этого документа вызвало в церковной среде смятение, и значительная часть епископата отказалась его признать, также произошел разрыв с Заграничной Православной Церковью. Однако благие намерения обернулись лишь усилением гонений на Церковь. Вместо легализации в 1928-1931 годах террор развернулся с новой силой. На 1 января 1928 года на территории РСФСР находилось 28 560 приходов Русской Православной Церкви, а вместе с приходами обновленцев и других раскольников число приходов приближалось к 39 тысячам (т.е. 2/3 от дореволюционного количества). В течение 1928 года закрыли 354 церкви, а в 1929-м — 1119, из которых 322 были уничтожены. В Москве из 500 храмов к январю 1930 года оставалось только 224, а через два года — лишь 87. По всей стране боролись с колокольным звоном, срывали и разбивали колокола. Продолжалось уничтожение икон и осквернение святынь. Аресты и расстрелы священнослужителей не прекращались. Первый удар был нанесен по противникам «Декларации» митрополита Сергия, затем по прочим архиереям. Борьба митрополита Сергия за легализацию Церкви и облегчение судьбы арестованных архиереев имела лишь относительный успех. По его ходатайству несколько архиереев в 1931 году вернулись из заключения и ссылки, однако другие архипастыри продолжали томиться в тюрьмах и изгнании. Все новые и новые аресты происходили на глазах заместителя патриаршего местоблюстителя, который был бессилен что-либо сделать. Сам местоблюститель митрополит Петр был в 1926 году отправлен в ссылку в Тобольскую область, а затем на Крайний Север, в зимовье. На многократные предложения сложить с себя полномочия местоблюстителя он отвечал отказом, и к срокам наказания, которые он отбывал, добавлялись новые сроки.

Страшнейшим в истории России был следующий этап массового террора — 1937-1938 гг. Четвертая волна (1937-38 гг.) характеризовалась стремлением уничтожить всех верующих (включая и обновленцев). Подачкой для начала послужил состоявшийся 5 марта 1937 года Пленум ЦК ВКП(б). 10 октября был расстрелян митр. Петр, находившийся 8 месяцев в одиночной камере. В 1937 году председатель Союза воинствующих безбожников Емельян Ярославский (Губельман) заявил, что «в стране с монастырями покончено».  Эта четвертая волна гонений в 20 раз превышает гонение 1922 года (в 5 раз больше 1930 года) Расстрелян каждый второй (200.000 репрессий и 100.000 казней в 1937 г).

Последний, пятый, этап относят к периоду более продолжительному, в связи с тем, что вопросы начала войны побудили руководство страны прекратить на время политику гонения на Церковь, а скорбь от потери близких и родных, голод и тревога за свою жизнь пробудили в населении религиозные чувства. Таким образом, этот период охватывает отрезок времени 1939-1952 гг.

Гонения этого периода характеризуются преследованиями священнослужителей в присоединенных к Прибалтике и западных областях Украины и Белоруссии. Встреча Сталина в сентябре 1943 года с патриаршим местоблюстителем митр. Сергием и митрополитами Алексием и Николаем немного ослабила гонения на Церковь, был взят курс на сотрудничество. В 1943 году Сергий становится патриархом, но умирает, и в 1945 году новым патриархом становится патриарх Алексий I (Симанский).

К 1939 г. закрыты все (их было в 1917 г. более 1000) монастыри и более 60 000 храмов. В стране Советов служба совершалась только в 100 храмах! Но победа безбожников была недолгой, в 1939 г. с присоединением Прибалтики и западных областей Украины и Белоруссии в СССР количество храмов выросло снова. По размаху репрессий посмотрим данные из архива на отдельные отрезки времени:

1939-1940 гг. гонения близки к 1922 году (1100 казней в год).

1941-1942 гг. по казням сравнимы с 1922 годом (2800 казней).

1943-1946 гг. число репрессий резко сокращается.

1947, 1949-1950 гг. опять всплески репрессий (по докладу Абакумова «с 1.01.47 по 1.06.48 арестовано за активную подрывную деятельность 679 православных священников»).

После 1952 года репрессии сходят на нет, и переходят в иную фазу, более затяжную и незаметную. Расстрелов становится мало, арестов сотни в год. Зато большевики отыгрались здесь на массовых закрытиях храмов, лишениях священнослужителей государственной регистрации и тем самым и средств к существованию, увольнениях верующих людей с работы и т. п. Эти гонения требуют специальных методов исследования.

Следует заметить, что цикличность гонений заключается в том, что их пик приходится на усиление того или иного их руководителя, после чего весь предыдущий репрессирующий аппарат расстреливается, а новый, во главе с новым руководителем снова набирает силу. Из таких руководителей мы знаем:

1) Дзержинский (комиссар в 1917-26) пик 1918 года и пик 1922 года (изъятие ценностей), тайным руководителем которого являлся Троцкий (Бронштейн).

2) Менжинский (1926-34) пик 1930 года.

3) Ягода (Иегуда) (1934-36) пик 1935 года.

4) Ежов (1936-38) пик 1937 года.

5) Берия (1938-53) пик 1941 года.

Каждый (верующий или неверующий), кто знакомится с базой данных о новомучениках, не может остаться равнодушным.

Какое великое противостояние оказала Русская Православная Церковь тоталитарному сатанинскому режиму, когда все силы ада обрушились на нее!

Тысячи простых сельских священников, над которыми кто только не иронизировал в России, оказались великими героями. Какие поразительные красивые и смиренные лица! С какой верой и верностью, с каким самопожертвованием прошли они свой жизненный путь.

2500 святых почитала Русская Православная Церковь в начале 20 века, из них русских святых 450. Собранные в Институте сведения во многом еще не являются законченными материалами для канонизации. Не исключено, что в ряде случаев сама ее возможность окажется сомнительной. Однако несомненно то, что количество действительно святых мучеников и исповедников, которых дала Русская Церковь в ХХ веке, исчисляется десятками тысяч человек.

Таким образом, если будут прославлены великие русские подвижники XX века, то Православная Церковь станет в основном Церковью Новомучеников Российских.

В конце II века христианским апологетом Тертуллианом были сказаны слова, ставшие крылатыми: «Кровь мучеников — семя христианства». Век ХХ обильно засеял этим семенем Русскую землю. Наша задача — донести его до сердец человеческих, и оно принесет свой благодатный плод сторицею!